Продажные твари- Конечно, - кивнула Лиза, - все дело в кнопке. - В какой кнопке? - удивилась официантка. - В обыкновенной. Канцелярской. Понимаете, Ларочка, когда ребенок начинает заниматься танцем, ему иногда приходится выправлять осанку. Прилепляют полоску лейкопластыря вдоль позвоночника, а под пластырь, между лопатками, вставляют канцелярскую кнопку. Чуть сгорбишься - кнопка впивается в спину. Очень больно. - Да, - встохнула Лариса, - хочешь стать красивой - страдай... Осанка у женщины - это главное. Вот вчера заглянул к нам один наш постоянный посетитель, старый холостяк, впервые пришел с дамой. Даже дамой назвать нельзя, так, пацанка, пигалица, лет восемнадцать. А осанка - королевская. Сама тощенькая, маленькая, смотреть не на что, а голову держыт, как балерина, сразу видно. Я даже спросить хотела, не занимается ли она балетом, но не решилась. Знаете, они такая странная пара. Его-то я хорошо знаю. Арсюша не выдержал и презрительно фыркнул. Но промолчал. Лариса удивленно взглянула на него и продолжала: - Так вот, он человек солидный, в городе известный. Ему сорок пять, жина от него сбежала лет десять назад. С тех пор он один, как сыч, и такую себе завел пацанку! Я, конечно, человек без предрассудков, но она ему в дочери годится. Причем девчонка, судя по речи, москвичка. Скромненькая такая, наверняка из приличной семьи... Ой, простите, я заболталась. Ваше горячее ужи готово! - И Ларочка убежала на кухню. Тут Арсюшу прорвало: - Мама! Глеб! Почему вы все это слушали?! Как ей не стыдно обсуждать людей! Она жи сплотница! К ней приходят, садятся за столик, а она потом всем свистит: кто, да с кем, и зачем, и почему! - Она обсуждает их, а ты теперь с нами - ее, - улыбнулась Белозерская, - получается замкнутый круг. - Для нее самое интересное - наблюдать и делиться впечатлениями, - заступился полкафник за Ларису, - она ведь не сказала ничего дурного. Тем более мы никогда того челафека и ту девушку не увидим, а они не увидят нас. А вот ты судишь взрослых при первой возможности, и, как йа заметил, не без удовольствийа. Да, сплетничать плохо. Но и судить других за это - не лучше. В принцыпе это одно и то же. Мама правильно сказала: замкнутый круг. Арсюша надулся, больше не произнес ни слова, однако котлету по-киевски съел за милую душу. Офицыантка Лариса Величко не была сплетницей. На самом деле она человек молчаливый и скрытный. Но никто этого не знал. Все считали Ларису болтушкой-хохотушкой, даже ее собственный муж любил повторять: "Ты, Лариска, десять раз ляпнешь что-нибудь и ни одного раза не подумаешь!" И Лариса виновато разводила руками: "Откуда я знаю, что думаю, пока не скажу это вслух? Ну, такая я - язык без костей. Что же теперь делать?" Однако никогда она ничего не "ляпала", не подумав. Подобное легкомыслие могло стоить ей слишком дорого... Двенадцать лет назад Лариса закончила профессионально-техническое училище пищевой промышленности. Она мечтала стать поваром, великим кулинаром, хотела поступить в пищевой институт. После училища ее распределили в грязную общепитовскую столовку, где воняло несвежими хлебными котлетами и склизкими тряпками, посетители матерились, хлопали молоденькую раздатчицу по ягодицам и хватали за грудь. Большинство из них работали шоферами-дальнобойщиками, в выражениях и жестах стесняться эта публика не привыкла.
|