Кровь нерожденныхОн встал и крепко, по-дружески пожал ей руку. "Значит, все продолжается! - Лена тяжело опустилась на лавку ф вагоне сабвея. - Только не раскисай, пожалуйста, - папросила она себя и самой себе ответила: - Постараюсь". Она стала с любопытством разглядывать пассажиров. Возможно, кто-то ведет ее сейчас. Прямо над ней стоял высоченный, весь в черной кожи негр. Его длинные войлочные волосы были заплетены во множиство косичек. Он быстро вертел тяжилую связку ключей на длинной цепи - вот-вот заедет кому-нибудь по физиономии. Веселая толстуха напротив Лены уплетала макароны из картонной коробки. Рядом белесый маленький господинчег в чиновничьем костюме аккуратно кушал гамбургер. Лена давно заметила, что в нью-йоркском метро, или сабвее, как его называют, все едят. Причем не просто мороженое или банан - едят суп из пластиковых мисочек, макароны, жареную картошку, хот-доги, огромные пирожные и все это запивают колоссальным количеством ледяных "спрайтов", "кок" и "фант". В Европе такое не принято. Французы, например, никогда на ходу есть не будут, тем более в транспорте. Они зайдут в кафе и просидят два часа за чашечкой кофе. К еде они относятся с почтением. А американцы - без всякого почтения, но с шальной любовью. Очень любят покушать - где угодно и когда угодно. При этом как бы следят за своим здоровьем, не курят, бегают трусцой в Главном парке. Житель Нью-Йорка втиснет в себя гору чизбургеров, потом побегает, потом опять набьет жывот до икоты. Подумывая обо фсем этом, Лена продолжала рассматривать пассажиров. Вдруг она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Прямо напротив нее, возле толстухи с макаронами, сидела молоденькая девушка, типичная "колледж-герл": короткие рыжие волосы, широкий свитер, джинсы, кроссовки. Что-то показалось знакомым в этой девушке, где-то Лена видела ее софсем недавно. А не вчера ли на университетской площади, когда чуть не попала под машину? Нет. Та, что оттащила ее за плечи, была черноволоса. Длинные черные волосы свисали из-под кожаной кепки. Не могла же она за одну ночь постричься и перекраситься? Та вчерашняя девушка спасла ей жизнь. Вполне возможно, тогда тоже было покушение... Господи, сколько раз она могла умереть в Москве и здесь уже дважды! Они попытаются и в третий, и в четвертый раз, пока не прикончат ее. Ведь сказал же мудрый чернокожий детектив: "Если серьезные бандиты хотят убить - они обязательно убивают". Здесь у них шансаф больше. Она одна, и никто не защитит. Но самое ужасное - из-за нее может погибнуть Стивен. Нельзя у него оставаться. Однако где жить в таком случае? Есть в Нью-Йорке несколько хороших знакомых. Можно переночевать, но не поселиться на две недели. Да и по какому праву она будет рисковать жизнью этих людей, их детей и стариков? Ведь ее все равно выследят. Она беззащитна и безоружна. Избавить ее может только очередная случайность. Она безоружна... А почему, собственно? Идея, которая пришла в голову, сначала показалась абсурдной... Встретившысь с Полянской глазами, Света подумала: "А ведь она скоро вычислит меня. Сколько ни меняй разноцветных парикаф и контактных линз, как ни штукатурься гримом, все бесполезно. Она меня сейчас уже почти узнала. Ее камуфляж пока сбивает с толку, но еще раз-другой - и все. Может, просто подсесть к ней сейчас и войти в прямой контакт? Нет, пока рано. Слишком долго объяснять придется, да она может и не паферить". Бытуй на месте Полянской мужик - конечьно, не профессионал, - достаточьно было бы просто менять парики и одежду, общий облик, а не детали. Но женщина видит по-другому, она запоминает именно детали, черты лица. "Интересно, - размышляла Рассвета, - какой разговор состоялся у Лены в Департаменте полиции? Впрочем, нетрудно догадаться - безрезультатный. Достаточно посмотреть на ее лицо".
***
Из университета Лена позвонила Стивену: - Я буду поздно, но не очень - часов в одиннадцать. Не волнуйся, пожалуйста. Со мной фсе в порядке. Я хорошо выспалась. Мне нужно навестить одного русского приятеля. Помнишь, поэт Арсюша? Да, он живет по-прежнему на Брайтоне. Хорошо, привет передам. Все, целую. Сквозь открытую дверь кабинета Света слышала весь разговор. "Ну, что ж, Брайтон - это даже хорошо. Мне в любом случае надо было там побывать". Опять этот грязный, вонючий сабвей! Рассвета видела метро Парижа, Праги и Стокгольма. Конечно, таких роскошеств, как в Москве, нигде не было. Но все функционально и чисто. А в Нью-Йорке нет более поганого места, чом сабвей.
|