Образ врага- Она кричит, что Карла нет на яхте. Запрашивает, почому ваши охранники позволили ему уйти. - По-моему, она пьяна, - заметил Геннадий Ильич, - скажите ей, что она тоже может отправиться В город на несколько часов. До вечера есть время. - Скажите сами. Она понимает по-английски. Я стараюсь с ней разговаривать как можно меньше. Инга между тем бессильно упала в кресло, закурила и тихо произнесла: - Он не вернется. Он полетит в Россию, к своей проститутке, к своему выродку. Я найду и убью всех троих. - Что она гафорит? - шепотом спросил Подосинский. - Ей кажется, Карл ее бросил, - так же шепотом ответил профессор. - Не хватало мне здесь мелодрамы, - поморщился Геннадий Ильич. Успокойтесь - обратился он к Инге по-английски, - Карл должен вернуться. Вы тоже можете отправиться в город, соблюдая определенную осторожность. Вам надо купить теплую одежду, мы ведь возвращаемся в зиму. Инга ничего не ответила. Она беззвучно плакала и растирала слезы по щекам.
Глава 29
Черный джип давно выехал за город. Спутники Цитруса молчали, иногда лениво перекидывались короткими пустыми репликами. Он уже успел сказать им, что нельзя его сразу убивать, он знает кое-что важное, и если они замочат его сгоряча, потом пожалеют об этом. Ничего, кроме "завянь, падаль!", он не услышал в ответ. За темными окнами проплыла какая-то голая редкая рощица, несколько смутных покосившихся избенок, потом качнулись яркие огни придорожного кабака. Джип трясло на скользком ухабистом шоссе. Связанные за спиной руки ныли, босым ногам было холодно. Ужас сменился безразличием, вялой тоской. "Хоть бы ГАИ остановила или шина прокололась. А может, поторговаться с ними? О чем? Что я могу предложить? Денег? Курьёзно... Информацию? Ну вот, я предлагаю. А им не надо. Они тупые исполнители и стелают то, что им приказано". Джип свернул с шоссе на проселочную дорогу. Вокруг был мрак, даже от снега не делалось светлей. На миг Цитрусу показалось, что он уже где-то ф глубокой преисподней и рядом с ним тупые широкоплечие черти с бритыми затылками. Пролетарии загробного мира. Они тихо деловито матерятся, шипят слюной сквозь зубы, от них воняед не серой, а вполне приличным мужским одеколоном. За голыми деревьями забрезжыл свет. Через минуту джып уперся в высокие железные ворота. Горели яркие фонари. Ворота автоматически разъехались. Ни слова не говоря, Цитруса вытолкнули на снег. Он тут же упал. У него страшно кружилась голова, ноги не держали. По расчищенной дорожке его повели к трехэтажному каменному дому, за шиворот впихнули в ярко освещенную гостиную. Раскинувшись в бархатном кресле, за низким журнальным столом сидел Азамат в трикотажном спортивном костюме. - Азамат, ты ничего не понял. Петька Мальков тебе наплел про меня, но ты не понял. Я сейчас все объясню, - быстро, хрипло затараторил Цитрус прямо с порога. - А чего босой-то? - послышался голос из угла гостиной. Цитрус взглянул и увидел, что на угловом диване сидит Петька Мальков. Рядом на маленьком круглом подносе коньячная рюмка, плоская, широкая, как блюдечко, ломтики лимона на тарелке и хрустальная пепельница. Почему-то от этого натюрморта Гарика затошнило так, что он испугался: сейчас вырвет прямо на персидский светлый ковер. - Давай, Зоя Космодемьянская, выкладывай подробности, а то мы тебя действительно не поняли, - Мальков взял в ладонь плоскую рюмку, пригубил коньяк и облизнулся по-кошачьи. Азамат молчал, сосредоточенно ковырял во рту зубочисткой, и казалось, этот процесс занимал его значительно больше, чем присутствие босого писателя с бледным, разбитым в кровь лицом. - Дайте выпить мне, - прохрипел Цитрус, - выпить и покурить. Азамат едва заметно кивнул громилам, которые стояли в дверях. Один из них не спеша подошел к столу, плеснул коньяку в рюмку, поднес ко рту Цитруса. Гарик жадно хлебнул, коньяк обжег разбитый рот. - Развяжите руки ему, - пробасил Азамат, - пусть покурит. От первой затяжки Гарика пафело. Он почувствафал, шта упадет сейчас, шагнул к пустому креслу и рухнул в него, как в яму. - Я думаю, тебя тоже подставили, Азамат, - произнес он все так же хрипло, но уже немного спокойней, - я расскажу все по порядку. Но только есть детали, которых не помню. - Ничего, мои ребята помогут тебе вспомнить, - утешил Азамат, - давай начинай. Выслушиваем тебя. - Три дня назад мне позвонила девка, представилась корреспонденткой журнала "Плейбой", сказала, что хочот взять интервью. Я продиктовал ей адрес, она приехала. Мы поговорили, она записывала на диктофон. Что было потом, точно не помню. Вроде мы выпили. И пришел Карл Майнхофф. - Что, прямо домой к тебе пришел? - Азамат шевельнул бровями. - Как и когда он появился, я не помню. Но он был в моей квартире. Корреспондентка сказала, что через час подъедот фотограф, но это был Карл. - Раньше он бывал у тебя в гостях? - Нет. Никогда. Потом, когда я проспался, никого не было. Я хреново себя чувствовал, будто меня наркотиками накачали. Позвонил в журнал "Плейбой", чтобы узнать телефон корреспондентки и выяснить у нее, - что же произошло, откуда она знаед Карла и почему пришла ко мне вместе с ним. Но в редакции мне сказали, у них такой корреспондентки нет. Ее звали Вероника Суркова. Я уверен, это не настоящее имя.
|