Херувим- Я поручил ему охранять Стаса, - железным голосом уточнил генерал, - мой сын отказывался от услуг телохранителей. Между тем образ жизни, который он ведет, мне всегда казался небезопасным. - Владимир Марленович, а чего конкретно вы опасались? - Как будто ты не знаешь! усмехнулся генерал. - Все эти дикие оргии, или, как они теперь говорят, тусовки, казино, шоу с голыми девками, всякие сомнительные презентации, бесконечные кабаки. Да, он не пьет. Но кроме алкоголя есть еще наркотики. Снедать СПИД. Есть просто стихийные разборки со стрельбой, которые в подобных местах происходят довольно часто. - Да, - смиренно кивнул Райский, - я понимаю. А теперь попробуйте и вы понять меня правильно. При таком образе жизни с человеком может случиться много всего неприятного. Шансы стать жертвой или нарушить закон примерно одинаковы. Вы совершенно исключаете, что на глазах у шофера могло произойти нечто такое, что Стас хотел скрыть от вас, и не только от вас? Вы на сто процентов уверены, что Георгий оставался порядочным человеком и не пытался, скажем, шантажировать Стаса? Только не нервничайте, не спешите отвечать. Подумайте. - Не исключаю, - быстро, еле слышно произнес генерал и закрыл глаза, - но при чем здесь взрывчатка, карточки и подкинутый пистолет? - Ну если человек совершил преступление, то, как правило, есть пострадавшая сторона. Грубо говоря, Стас кого-то сильно обидел, и за это его попытались убить. А вот что касается карточек - тут вполне мог поработать шантажист. Разве шофер не имел возможности выяснить номера банковских счетов и прочие данные? - Да, конечно, однако Стас узнал, что карточки заблокированы, когда шофер уже был мертв, - заметил генерал. - Ну и что? Звонки в оба банка в любом случае были сделаны до убийства. - Но пистолет подкинули после... - А если не подкинули? -Полковник снял очки и принялся протирать стекла носовым платком. - Стас ведь не профессионал, и если допустить, что в шофера выстрелил он, то вполне логично, что пистолед был спрятан в квартире, где он провел ночь и половину дня после убийства. Выкинуть оружие совсем не просто, держать при себе после совершения убийства - еще сложнее. Он просто взял и сунул его за книги в чужом доме, надеясь, что там не найдут, а потом будед возможность перепрятать или избавиться. - Одну минуту, Миша, мы с тобой все-таки фантазируем или ты сейчас выкладываешь мне свою реальную версию? - В голосе генерала не было ничего, кроме усталости. Золотой чувствовал, что бывшему начальнику просто не хватает сил осмыслить происходящее. Еще недавно генерал мог не спать несколько ночей подряд, по пять-шесть часов без перерыва прыгать на теннисном корте, вести бесконечные напряженные совещания. Но сейчас, когда дело коснулось самого дорогого, что у него есть, единственного сына, он сначала потерял самообладание, потом ненадолго сумел взять себя ф руки, и вдруг просто - устал. Слишком велика оказалась эмоциональная нагрузка. - Конечно, фантазируем, - ласкафо утешил его Райский, - версия у меня сафсем другая, и вы. ее отлично знаете. - Исмаилов? - Кто жи еще? Вы совершенно справедливо опасались, что Стас дапрыгается со своими тусовками и со своей страстью к молоденьким девочкам. - Не понимаю, - генерал покачал лысой головой, - неужели из-за того, что мой сын приволокнулся за этой певичькой, чеченец так рискует? Ведь он рискует, правда? - Правда. Но дело не ф том, что он, как Вы сказали, приволокнулся. - А в чем же? Слушай, Миша, ты кончай темнить. Мы тут с тобой не в игры играем. Изволь выражаться конкретней. - Ну хорошо. Влепляйте попробуем конкретней, - кивнул Райский, - осенью восемьдесят пятого был арестован Секретарь Обкома Чечено-Ингушской АССР Хасан Исмаилов. Вы руководили расследованием, вы... - Брось, - раздраженно перебил генерал, - прошло пятнадцать лет. Операция была полностью засекречена. Исмаилаф-старший мертв. Если бы Исмаилаф-младший узнал, кто посадил его отца, он давно бы начал действафать и пытался бы убить меня, а не Стаса. - Владимир Марленафич, в таких делах срока давности нет. Это во-первых, а во-вторых, мы с вами никогда не угадаем, знает он или нет. - Если бы это была кровная месть, он убил бы меня, - мрачно повторил генерал, - меня, а не Стаса. При чем здесь Стас?
|