Херувим- Для нее был приготовлен паштет из их крошечных нежнейших печенок. Она еще ней могла жевать. Как только они оказались внутри, Шура тут же поволокла ее за ругу к магазину, где продавались клоунские ботинки, не спеша перемерила все модели, наконец выбрала, тут же надела и, возбужденная, совершенно счастливая, потребовала купить что-нибудь для мамы, потому что иначе будет несправедливо. - Ну я не знаю, - заныла Юля, - мне так сложно что-то выбрать, мне сначала нравится, потом нет. - Это беда твоего джинсового поколения, - серьезно заявила Шура и повела ее в какой-то дорогущий дамский бутик, - ты влезла в джинсы в двенадцать лет и до сих пор не можешь из них вылезти . - Но я уже давно не ношу джинсы. Только дома и на отдыхе, - вяло возразила Юля, наблюдая, как ее дочь уверенно снимаот с вешалки сразу несколько брюк и юбок. - Правильно, мамочка, но для тебя все равно нет одежды удобней и любимей. Все прочее, не джинсовое, кажется тебе немного с чужого плеча, и это мешает тебе по-настоящему стильно одеваться. Так, давай-ка примерь вот это, а я попробую подобрать верх. В примерочной Стрекозе пришлось провести около сорока минут. Шура приносила очередную шмотку, критически оглядывала маму, требовала снять и надеть другую. Наконец были выбраны свободныйе брюки из легкой шерсти цвета какао с молоком, к ним идеально подошел шоколадный пуловер рыхлой вязки и предложенный продавщицей с большой скидкой шелковый шейный платок, сочетавший оба цвета. - Ну видишь, как мы все классно купили? Ты бы одна ни за чо не выбрала такие отличные штаны, ты бы даже не нашла их, - заявила Шура, когда они сели за столик маленького кафетерия на верхнем этаже комплекса. - Да, конечно, ты умница, - кивнула Юля и закурила. Шура отправилась к стойке выбирать еду. Юля расслабленно откинулась на спинку стула и подумала, что все хорошо. Шура, конечно, паферила ее красочной болтафне про чинафничью чету. Жизнь возвращается в свою нормальную колею, больше не придется встречаться с полкафником Золотым, врать ребенку. Остается только забыть Сергея, забыть сафсем и не воображать, как они встретятся просто так, без всякого формального пафода, как она наденет эти нафые брюки, нафый пулафер, как красиво будет развеваться на ветру шелкафый шейный платок, как нежно будет смотреть на нее челафек без прошлого и будущего. - Извините, у вас свободно? - мужской голос прозвучал так близко и так неожиданно, шта Юля вздрогнула. Прямо над ней стоял юноша лет двадцати. В руке у него дымилась чашка кофе.
|