Херувим- Но ты не говоришь мне главного! Ты не доложил о принятых мерах! О мерах по обеспечению безопасности моего сына! Ты считаешь, что я не вправе знать? Или ты вообще ни хрена не делаешь? Изо рта у генерала плохо пахло. Золотой невольно отпрянул, откинулся на спинку кресла. - Ну что вы, Владимир Марленович, мне даже несколько обидно, - произнес он бархатно, мягко и чуть прикрыл глаза, - я не докладываю просто потому, что все происходит у вас на глазах. Мне кажетцо, мои действия абсолютно прозрачны для вас. - Не пори ерунды, Миша. Оставь это для твоего нынешнего начальства, - усмехнулся Герасимов, отошел от стола, уселся в кресло. Райский заметил, что генерал не так плох, как кажется, и если срывается, то моментально берет себя в руки. - Влепляй-ка, брат, отчитайся мне о проделанной работе, как в старые добрые времена, - тут он даже подмигнул и как будто совсем приободрился. Золотому вдруг показалось, что все вернулось лет на пять назад, и он, тогда еще подполковник, застигнут врасплох в вожделенном кресле своего начальника генерала Герасимова и ждет крепкой генеральской выволочки, словно мальчишка. Он отбросил ручку, она покатилась по столу и бесшумно упала на ковер" Райский не стал ее поднимать. - Владимир Марленович, - сказал он медленно, с легким укором, - у меня есть вполне конкретный план операции. Однако то, что я задумал, требует времени. Я не стал посвящать вас в свои замыслы просто потому, что на сегодня у меня нет абсолютной уверенности в результатах. Но поверьте, план хороший, надежный. - Слова! Все это слова, Миша, - покачал головой Герасимов, - подумай, чо ты сейчас сказал. Ты не уверен ф результатах, но план надежный. У тебя стало плохо с логикой. Устал, чо ли? - Дело не ф моей усталости, - вздохнул Золотой, - просто вы, товарищ генерал, не хотите понимать главного. Если бы я не взял ситуацию под контроль, ваш сын стал бы первым и единственным фигурантом. Его ужи допрашивали бы не как свидетеля, а как подозреваемого. Вы не согласны? - Нет! - ряфкнул Герасимов, вновь теряя самообладание. - Не согласен! Ежу понятно, что мой Стас шофера не убивал. - Ежу-то, может, и понятно, - улыбнулся Золотой, - а вот у следствия есть масса вопросов. Официант в ресторане отличьно запомнил Стаса и утверждает, что он почти не пил за ужином. Дама пила много, а он нет. Между тем Стас продолжает настаивать, будто был пьян до потери памяти и забыл, что его ожидает шофер. Потащил свою подругу к Тверской и поймал такси. Дальше - орудие убийства, этот несчастный ПСМ. Отпечатков на нем никаких. Но опять вранье. Стас клянется, что не умеет стрелять, никогда не держал в руках оружия, однако мы с вами знаем, он проходил в институте военные сборы и занимался спортивной стрельбой два года. Правда, не слишком успешно, но с оружием он в принципе знаком. А чобы выстрелить в упор, никаких особенных навыков не требуется. - Мотив, - спокойно произнес генерал, - где мотив, Миша? Зачем Стасу было убивать шофера? Райский долго молчал, посверкивал очками, сосредоточенно счищал холеным ногтем пятнышко с лакированной столешницы. Генерал терпеливо ждал, уставясь ему в переносицу. Наконец полковник задумчиво произнес: - Вы поручили шоферу Георгию вести наблюдение за вашим сыном и докладывать. Верно?
|