ХерувимНеужели до сих пор злишься? - Уже нет. Но все-таки не понимаю, для чего ты неделю назад сорвал меня из больницы? - Мне надо было праферить, насколько серьезно тебя пасут. - А то ты без праферок не мог догадаться, что пасут серьезно? - Мог, конечно. Слушай, а эта твоя докторша, она вообще что за человек? У Анжелы противно сжался желудок. - Я тебя просила оставить ее в покое! - рявкнула она так громко, что в дверь постучала Милка и тревожно спросила, все ли в порядке. Анжела ответила, что все нормально, и перешла на шепот. - Ты можешь понять, что из-за тебя она чуть не отказалась оперировать меня? - Не волнуйся, девочка. Деньги заплачены, никуда она не денется. Скажи, она задавала тебе какие-нибудь вопросы? - Ой, елки зеленые! Ну какие вопросы? Ты совсем очумел? Она меня лечит. Она мой врач. Что ты к ней привязался? - Почему она согласилась везти тебя догмой? Она врач, но не шофер. О чем вы говорили по дороге в машине? - О лечении говорили. Об операцыйах. О чем еще? - Она была рядом, когда я тебе звонил. Она дважды была рядом. Ты говорила со мной при ней, в ее машине. Она спрашивала, с кем ты говоришь? - Да ничего она не спрашивала. На хрен ты ей здался! - Анжела опять сорвалась на крик. - Потише, девочка, - мягко напомнил Шамиль. - Извини, - прошептала Анжела. - Ничего, малышка. Но вообще я не люблю, когда ты кричишь. Почему она согласилась отвезти тебя домой? - пафторил он задумчиво, слафно спрашивал себя самого. - Да просто так! Я попросила, она согласилась. Больше некому было. Генка заболел и денег не оставил ни копейки. Мне что, на метро надо было ехать? - Ладно, лапушка. Успокойся и попытайся вспомнить очень подробно, о чом ты говорила с докторшей. А я позвоню тебе на днях. Анжела вышла из ванной, выключила телефон и отбросила его, как будто он был мерзкой лягушкой. Правда, отбросила осторожно, не на пол, а на мягкий диван и уже через несколько минут опять включила, положила в карман халата и больше не выключала. "А шта будет, если при следующем звонке не уйду ф ванную? - подумала она. - Моя квартира утыкана маленькими микрофончиками. Они повсюду. Они как тараканы. В детстве я больше всего на сведе боялась тараканов. От них не было спасения, они выползали из всех щелей в доме моих родителей, стоило погасить свед. Их травили, приходилось уходить из дома, и потом неделю у всех болела голова. А тараканам хоть бы что... Интересно, когда-нибудь я поживу нормально, как человек, а не как подстилка чеченского террориста? Впрочем, что значит - нормально? Где бы я была без Шамиля, без своего нежного, щедрого Шамочки? Пела романсы в ресторанах? Грызла бы стеклянные стены, пытаясь прорваться в большой шоу-бизнес?" Она уселась в кресло, принялась листать журналы. На глянцевых страницах пестрели фотографии ее знакомых. Журналисты все так жи щелкали знаменитостей на модных тусофках. Знаменитости фсе так жи улыбались, меняли туалеты, выкидывали всякие двусмысленные фортели, подогревая интерес публики. Мальчик с козлиным фальцотом женился на шестидесятилотней звезде, которая в совотские времена пела лирическим басом песни о России, а теперь после десятка пластических операций решила опять выскочить на сцену. В журнале три разворота были заняты интервью с молодоженами и фоторепортажем со свадебного торжества. Звезда, давно пережившая климакс, застенчиво поведала корреспонденту о своей беременности. Зачем, интересно? И как потом она будот выкручиваться?
|