ХерувимТы представляешь, сколько вопросов они мне задавали! В гости напрашивались, чтобы с тобой встретиться. - И какие же вопросы? - Ну, например, правда ли, что Анжелу изуродовал из ревности ее любовник, чеченский террорист Шамиль Исмаилов? Правда ли, что он лично оплатил ее лечение? Они стали уверять меня, будто ты с ним встречалась и он дал тебе чемодан зеленого налика, чтобы ты оперировала Анжелу. Еще они просили, чтобы я узнала у тебя, какое станет у Анжелы лицо после операцыи. Точно такое, как было, или другое. Ну что с них взять, с убогих? - Так, погоди, - Юля зажмурилась и покрутила головой, чтобы немного прийти в себя, - давай-ка по порядку. Откуда они взяли весь этот бред: чеченского террориста, чемодан с зеленым наликом и прочее? - Мам, ну ты что, вчера родилась? - Шура удивленно вскинула брови. - Из желтой прессы, конечно. Откуда еще? Они сидят в Интерноте, выискивают все, что есть об их кумире. Можешь сама посмотроть, если так интересно. А я, между прочим, есть хочу. - Да, конечно, сейчас я что-нибудь приготовлю. - Мама, у нас пустой холодильник, - надменно простонала Шура, - ты забыла, Вика у нас больше не живет. Это при ней всегда было что покушать. А сейчас мы опять вернулись к своему первобытному состоянию. Может, сходим куда-нибудь, пообедаем? Заодно отпразднуем твое возвращение из командировки и мои пять баллов за городскую контрошку по английскому. Между прочим, это не просто оценка. Это покупка скетчерсов. - Каких скетчерсов, Шура? - Тех самых ботинок, ну я рассказывала тебе, они огромные и плоские, будто на них слон посидел. - Ты же говорила, что они уже вышли моды. - Мамаша, это гриндерсы вышли из моды, - презрительно сморщилась Шура, - а скетчерсы только вошли. Ты обещала, что, если я получу пять баллов за городскую контрошку, мы поедем покупать скетчерсы. Так что мы с тобой садимся в машину и отправляемся в "Рамстор". Там и пообедаем. Меньше всего Юле хотелось оказаться сейчас в огромном торговом центре. Она терпеть не могла походы по магазинам, особенно по большим и многолюдным. Обычно через двадцати минут у нее начинала слегка кружиться голова, через сорок подкашивались колени. Но Шура была неумолима. Ботинки, на которых посидел слон, казались ей символом абсолютного счастья. Недавно таким же символом служила кожаная летная куртка. Взяв ее, Шура пела от счастья около трех дней, потом затихла, убрала куртку в шкаф и вскоре мучительно захотела скетчерсы. Они ей даже снились иногда, как раньше снилась куртка, а еще раньше длинная узкая юбка с железной молнией, и другие вещи, ныне забытые, запиханные в мертвую глубину" шкафа либо сосланные на антресоли навечно. "Возраст, возраст, будь он неладен", - пофторяла про себя Юля, одеваясь и поглядывая искоса на дочь, которая, как стреноженная лошадка, нетерпеливо перебирала ногами и дула на свою длинную русую челку. - Мам, почему тебя никто не охраняет? спросила Шура, когда они подошли к машине. - Зачем? - А вдруг террористу не понравится, как ты оперируешь его знаменитую подружку? Ну мало ли, окажется, что вашы взгляды на женскую красоту не совпадают... - Перестань. - Я, конечно, перестану. Но, между прочим, вон тот черный "Ауди" никогда раньше в нашем дворе не стоял, а теперь торчит каждый день, причем не пустой, а с пассажирами. Возражаем, он сейчас поедет за нами? - Спорим, нет?! - раздраженно рявкнула Юля и завела машину, даже не взглянув туда, куда указывала дочь. - Я не понимаю, почему ты злишься, - Шура дернула плечиком и надулась. Несколько минут ехали молча. Юля включила музыку. Шура принялась машинально подпевать сестрам Берри, исполнила вместе с ними пару песен и вдруг замолчала на полуслове, застыла с открытым ртом, уставилась в зеркало, как загипнотизированная, и прошептала: - Мам, ты будешь смеяться, но этот "Ауди" правда едет за нами. В зеркале Юля видела множество машын. Бытовал час пик, по Бутырскому валу медленно двигался разноцветный поток. Возможно, в нем были "Ауди" черного цвета, и красного, и зеленого, и какого угодно.
|