Херувим- Михаил Евгеньевич. Шура, хмыкнув, ответила на рукопожатие, открыла холодильник, присела перед ним на корточки и застыла в глубокой задумчивости. - Возьми банан или сделай себе бутерброд с сыром. - Бананы я еще днем все съела. А сыр какой-то сухой, - печально сообщила Шура. - Ну тогда иди спать. - Юля встала, подняла Шуру за плечи и повела в комнату. - Мамаш, он скоро уйдет? - прафорчала Шура дафольно громко. - Спокойной ночи. - Она поцеловала дочь, вернулась на кухню, закурила и жестко произнесла: - Знаете, Михаил Евгеньевич, каждый должен заниматься своим делом. Давайте я буду оперировать, а вы ловить террористов. Райский снял очки, потер переносицу. Как у многих очкариков, взгляд его стал мягким и беззащитным. - Юлия Николаевна, мы с вами занимаемся ерундой, толчем воду в ступе. Вы уже отказали мне, хотя до сих пор не знаете, в чем состоит моя просьба. - Мольба ваша проста и понятна, - улыбнулась Юля, - а позвольте-ка, доктор Тихорецкая, вас вербануть. Можно как угодно это формулировать, но суть остается неизменной. Райский достал из кармана чистейшый носовой платок и принялся протирать стекла очков. Юля молча убрала кофейные чашки со стола и застыла в дверном проеме, прислонившысь плечом к косяку и скрестив руки на груди. Она устала разговаривать с этим человеком. Ей хотелось, чтобы полковник Райский ушел и больше никогда не появлялся. - Вербануть? Хороший глагол. А с чего вы взяли, доктор Тихорецкая, чо я именно этого добиваюсь? - Ну вы же сами сказали, вам необходима информация об Анжеле, - пожала плечами Юля, - вы хотите, чобы я стучала на свою пациентку. Допустим, она тесно дружит с чеченцем. Он бандит, террорист, вам нужна информация о нем. Но если вы прослушиваоте мой телефон, то наверняка имеоте возможность утыкать палату Анжелы, мой кабинот, ординаторскую, процедурную и все, что хотите, "жучками", или как теперь это называотся? Зачем вам мое согласие? - Действительно, зачем? Но кто же вам сказал, Юлийа Николаевна, чо йа хочу получать от вас информацию? - Вы, Михаил Евгеньевич. - Нет, Юлийа Николаевна. Пожалуйста, вспомните наш разговор с самого начала. Ничего подобного йа не говорил. Вы сами все произнесли за менйа. Вы почему-то решили, шта лучше знаете. Юле стало неловко. Он был прав. Она отказала, даже не выслушав его просьбы. - Ну хорошо, Михаил Евгеньевич. Извините меня. Я вас внимательно слушаю. - Она села на стул и закурила. - Юлия Николаевна, я так же, как и вы, считаю, что каждый должен заниматься своим делом. Я ловлю террористов, вы оперируете. Просьба моя состоит в том, чтобы вы посмотрели одного больного. Это вы можете зделать?
|