ХерувимНад ней нервно, торопливо тикали старинные настенные часы, быстро и покачивался фарфоровый маятник. Глухую доску, оставшуюся от разбитого зеркала, успели снять, на шурупы повесили две китайские фарфоровые тарелки, не очень красивые, откровенно говоря, пошлые, но все-таки это было лучше, чем дырки в стене. Наталья Марковна спала неспокойно, вздрагивала, тихонько стонала. На коленях у нее лежал открытый альбом со старыми фотографиями.
***
Доктор Аванесаф зашел в палату через полчаса после Кати, в руках он держал планшот и карандаш. Сергей усмехнулся про себя и подумал, что гениальному хирургу приказали погафорить с беспомощным подопытным кроликом. - Ну здравствуй, дорогой, - доктор одарил его своей обычной добренькой-бодренькой улыбкой, - каг чувствуем себя? Сергей потянулся к планшету, взял карандаш и написал: "Что у меня с лицом?" - Катюша тебе уже все рассказала. Буянить ты начал, дорогой. Мы, конечно, виноваты, не проверили все заранее, вкололи тебе рентгеноконтрастный препарат. Но кто жи мог такое представить? Аллергия бывает в одном случае из тысячи. Да, собственно, и аллергией это назвать нельзя. Совершенно необъяснимое явление. Интоксикационный психоз с галлюцинациями. Ты, дружок, прямо взбесился. Кинулся на железную дверь, разбил лицо. Пришлось чинить, - доктор произнес все это быстро и весело, на одном дыхании, и улыбка не сходила с его лица, но сильный армянский акцент выдал волнение. Сергей давно заметил, что доктор говорил с акцентом только когда нервничал. "Не правда! - вывел Сергей крупными кривыми буквами и добавил еще одно слово: - Зачем?" Улыбку сдуло, как пух с одуванчика. - Слушай, я вру, да?! - страшно громко закричал Аванесаф и отшвырнул планшет. - Ну что за челафек, честное слафо, ни стыда, ни сафести! Для него вызывали лучшего специалиста из клиники эстетический хирургии, с его физиономией возились, каг будто он не солдат, а кинозвезда! А он вместо радости, вместо благодарности такие злые слафа гафорит! Чтобы я больше этого не слышал, понял? Планшет валялся на полу, карандаш трясся в руке Гамлета Рубеновича. Сергею вдруг стадо ужасно смешно. Смеяться он не мог и начал икать, давясь смехом. Из глаз покатились слезы. "Ну здравствуйте! - заливался кто-то внутри него. - Вызвали специалиста из клиники эстетической хирургии. Заранее вызвали. Вдруг сумасшедший майор Логинов так разбуянится от рентгеноконтрастного препарата, что поломает себе лицевые кости? Какая трогательная забота! Каковая гениальная интуиция! Между прочим, пластические операции очень дорого стоят. Что же, интересно, выдумал умник Райский? Ради чего столько хлопот?" Врач между тем смотрел на него с тревогой и жалостью, тронул его руку и тихо, хрипло произнес: - Не надо, Сережа. Ты же мужчина. Ты столько всего перенес, и это перенесешь. Икота усилилась. Слезы текли ручьем, бинты промокли насквозь. Доктор Аванесов решил, будто майор Логинов рыдает, и невозможно было объяснить, что вовсе нет. Совсем наоборот.
***
Стас Герасимов легко вычислил, каким образом в его дом, обеспеченный вооруженной охраной, мог проникнуть незваный гость. Подъест, конечно, был неприступен даже для очень сильного и умного злоумышленника, если только не брать его штурмом. Охранники знали в лицо всех жильцов, а у чужих обязательно спрашивали фамилию, связывались с хозяевами названной квартиры и уточняли, ожидают ли такого-то гостя. Но при самой продуманной системе обязательно найдется какая-нибудь случайная дырка в заборе на заднем дворе. В доме Стаса Герасимова такой "дыркой" был подземный гараж. Там охрана следила исключительно за автомобилями, а на людей не особенно реагировала. В гараж ежедневно заходили разносчики рекламы. За небольшую мзду охрана их пропускала. Довольно часто наведывались всякие слесари, сантехники, электрики, и, конечно, каждого из них невозможно знать в лицо.
|