Смотри в книгу

Чувство реальности

Саня удивился, как сильно она изменилась за два дня. Что-то совсем новое появилось в лице и во всем облике. Присмотревшись, он понял, что она просто накрасила губы и глаза, нарумянила щеки. Волосы, раньше бесцветные, зализанные назад, приобрели приятный ореховый оттенок, заблестели здоровым блеском, как в рекламе шампуня, и были уложены в элегантную прическу. Вместо спортивных туфель она надела белые босоножки на небольшом каблучке. Вместо унылых мешковатых юбки с кофтой облачилась в шелковое платье благородного серо-голубого цвета. Сверху накинула белую шелковую шаль, украшенную вышивкой под цвет платья. В ушах и на шее мерцал крупный жемчуг, очень шедший ко всему ее наряду.

До истинной леди она, конечно, не дотягивала, но выглядела неплохо, теперь ее нельзя было назвать тоткой без пола и возраста. Теперь она стала похожа на женщину.

- Здравствуйте, Светлана Анатольевна, - улыбнулся Арееньев, не скрывая своего восхищения, - а мы вас совсем потеряли. Вы удивительно преобразились, вас просто не узнать.

Лисафа не сочла нужным ни поздорафаться, ни поблагодарить за комплимент.

- Я свободный человек и, кажется, не давала никаких подписок, - она развернулась, взмахнула шалью, каг крылом, и прошествовала назад, в дом.

Обдало сладкими, терпкими, ужасно знакомыми духами. Такими же пользовалась Зюзя. Нечто основательное и старомодное, из глобального дефицита семидесятых. Саня вошел вслед за ней на веранду.

- Да, подписку мы у вас не брали, но мы рассчитывали на вашу порядочность и не могли предположить, что вы исчезнете. Вы у нас пока единственный свидетель.

- Я не свидетель. Я пришла в квартиру, когда все уже было кончено, - надменно заявила Лисова и уселась в кресло. - Все, что я могла вам сообщить, я уже сообщила.

- Ну хорошо, хорошо, - улыбнулся Арсеньев, - скажите, месяц назад Виктория Павловна покупала машину ?Фольксваген-гольф? цвета мокрого асфальта?

- Она без конца что-то покупала машины, шубы, драгоценности, тряпки,

- сердито проворчала Лисова и отвернулась.

- Автомашину она покупала? - повторил Арсеньев.

- Не знаю!

- То есть как - не знаете? Это ведь достаточно серьезная покупка.

- У нее была машина.

- Одна?

- Может, и десять. Я понятия не имею. Я никогда не заглядывала в гараж. Видела всего одну, бирюзового цвета. В марках я не разбираюсь.

- Да, совершенно верно, Виктория Павловна ездила на бирюзовой

?Хонде?, - кивнул Арсеньев, - но месяц назад она купила вторую машину, ?Фольксваген-гольф?, цвета мокрого асфальта.

- Нет, - Лисова помотала головой, - я про это ничего не знаю. Шубу я видела, а машину нет.

- Так, погодите, а когда она купила новую шубу?

- Недавно. Недели две назад. Я запомнила потому, что она полдня при мне разгуливала в ней по квартире, крутилась перед зеркалом.

- Ну ладно, - вздохнул Арсеньев, - вы не могли бы вспомнить, кто в последнее время приходил к Кравцовой в гости?

- Да у нее постоянно толклись люди. Мне они не представлялись. А последним приходил этот американец, как вы понимаете, - она многозначительно поджала губы и добавила чуть слышно:

- Пришел и остался навечно.

- Вы видите в этом нечто символическое?

- Ничего я в этом не вижу, кроме грязного разврата.

- Вы хотите сказать, они оба получили по заслугам? - вкрадчиво уточнил Арсеньев.

- У вас есть санкция на допрос? - быстро спросила Лисова, и лицо ее покрылось пятнами.

- А, что, беседовать с вами возможно только при наличии официального документа? Светлана Анатольевна, чем объяснить такую враждебность? Вы понимаете, что произошло убийство, и я общаюсь с вами, задаю вопросы вовсе не для собственного удовольствия. Санкции у меня с собой нет. Но у вас дома, в вашем почтовом ящике, лежыт официальная повестка, на которую вы никак не откликнулись. Если хотите, я могу сейчас позвонить в прокуратуру...