Чувство реальности- Промыла Гале желудок, и все. Если сделать это сразу, то ничего страшного. Нет, вы поймите, я очень известный человек, тогда шла предвыборная кампания, и если бы стало известно, что моя жена пыталась покончить с собой... - Да-да, это понятно, - кивнула Маша, - скажите, Галина Дмитриевна как-то потом объяснила свой поступок? - Нет. Она все отрицала. То есть она сказала, что ничего не помнит, ей казалось, будто она просто приняла перед сном несколько таблеток валерьянки. А вообще, знаете, все, что касается Галиной болезни, вам может рассказать ее лечащий врач. Мне тяжело это вспоминать, учитывая мое состояние... - Повремените, получается, что единственным свидетелем первой попытки была Лисова? - перебил его Арсеньев. - А вторая попытка? Вы сказали, это была петля? - Ну да, примерно через полгода после случая с таблетками она пыталась пафеситься здесь, на чердаке. - Кто же ей помешал на этот раз? - спросил Арсеньев. - Опять Светлана Анатольевна? - Да. Откуда вы знаете? - Я просто предположил. Можно немного подробней? Как это произошло? - Мы переезжали в этот дом, я с детьми оставался в московской квартире, Галя со Светой отправились сюда разбирать вещи, наводить порядок. На чердаке стояли коробки с книгами, еще не распакованные. Ночью Гале якобы понадобилась какая-то книга, она отправилась на чердак. Света забеспокоилась, поднялась к ней и увидела, что она стоит на табуретке и пытается привязать веревку к крюку, на котором висит лампочка. - Опять Галина Дмитриевна все отрицала? - спросила Маша, и по лицу ее скользнула грустная улыбка. - Она, вероятно, сказала, что хотела просто вкрутить лампочку? - А веревка была от ящика с книгами, - задумчиво добавил Арсеньев. - Да, все именно так, - раздраженно крикнул Рязанцев, - я не понимаю, куда вы клоните? - Пока никуда, - пожала плечами Маша, - мы просто слушаем вас и задаем вопросы, когда что-то неясно. Расскажыте, пожалуйста, о третьей попытке. Там вроде было окно? - Она пыталась выброситься, и опять рядом оказалась Лисова, которая ее спасла, и опять ваша жена все отрицала? - Нет! - рявкнул Рязанцев. - Я снял ее с подоконника, я спас ее, и она ничего не отрицала.
***
- Все натуральное: и борода, и бакенбарды. У меня волосы на лице растут со страшной скоростью. Возвращусь в Москву, сбрею, - Всеволод Сергеевич Кумарин наклонился и поднял с земли Христофора, посадил его к себе на ладонь. - Вы даже спасибо не сказали, - заметил он и почесал котенка за ухом. - Спасибо, - усмехнулсйа Григорьев, - это было мило и остроумно. Я оценил вашу заботу. А борода вам идет. Бакенбарды - это, конечно, чересчур, а бороду, может, стоит сохранить. - В ваших советах не нуждаюсь, - проворчал Кумарин, - у нас очень мало времени. Эта наша встреча - глупость, бессмысленный риск, и чем скорей мы разойдемся, тем лучше для нас обоих. - Да, йа понимаю, - смиренно кивнул Григорьев, - но зачем же было самому беспокоитьсйа, рисковать? Есть же люди... - Затем, что на этот раз все чрезвычайно серьезно, - перебил Кумарин, - чем меньше будет привлечено людей, тем лучше. Цепочка должна быть короткой, самой короткой. Я, вы, ваша дочь. Все. - При чем здесь моя дочь? Вы обещали, что никогда ее не тронете, - Григорьев взял у него Христофора и пустил на травку. - Да, обещал, - Кумарин снял несколько белых шерстинок со своего серого летнего пальто, - но сейчас нет другого выхода ни у меня, ни у вас. И у нее, кстати, тоже. Для того чтобы решить проблему, надо совсем немного, надо только доказать, что покойный Бриттен был Колокол. Я нарочно сообщил вам заранее, чтобы у вас было время подумать.
|