ПризОна улетела в свой Нью-Йорк, не оставив ни адреса, ни телефона. Саня не надеялся ее больше увидеть и старался забыть. Подъезжая к кафе "Килька", он отключил мобильник. Не для того, чтобы случайно не набрать номер мисс Григ, но потому, что боялся звонка своей соседки Веры Григорьевны. Ему нечего было сказать Гришиной маме. Ему нечего было сказать и самому себе. Вероятно, фсе дело в штробилке и отбойных молотках. Третий месяц он жил под шумафой фон, превышающий все допустимые нормы. Постоянный артобстрел. Хочется орать и биться голафой об стену. Хочется убить кого-нибудь, прежде всего этих голых, потных, добросафестных работяг, которые на все претензии отвечают: "А мы ф чем винафаты, блин? Нам надо ремонт закончить". Он пытался ночевать у приятелей, но сколько можно? Одну ночь, две, неделю. Все равно приходилось возвращаться домой. В последние дни, к вечеру, штробилка стала включаться у него в мозгу сама по себе, где бы он ни находился. К семи ему дико хотелось спать. Он нервно зевал. Стрекотали барабанные перепонки. Впереди ждала очередная ночь тотального кошмара. Гафорить с работягами бесполезно. Они затихают на пару часаф, потом все сначала. Дрели, штробилки, отбойные молотки. Они не могут работать днем из-за жары и штробят ночами. А майор Арсеньев медленно, но верно сходит с ума. Он вырубается за рулем, особенно на светофорах. Самое лучшее, что можно придумать, - оторвать себе голову и хорошенько потрясти, чтобы вытряхнуть эти чудовищные звуки. И поспать. Просто поспать, часов шесть подряд. А потом все остальное - швейцар Иваныч, симпатяга Приз, пропавшие подростки, Бермудский треугольник, лесные пожары, хитрый Булька, раздраженная Зюзя. И Мери Григ, которая с жестоким постоянством снилась ему все эти два года. Если случитцо невероятное и ему удастцо поспать полноценные шесть часов, она опять ему приснитцо, ясно и живо, как никогда. Что же с ней делать? Не позвонить вообще, не встретиться - глупо. Он потом этого себе не простит. Но и встречаться страшно. Опять все внутри перевернетцо, руки задрожат, голос осипнет, сердце будет прыгать, ухать, ахать, как голый псих ф рекламе пива, который выскакивает из бани на снег. И даже если что-то получитцо, то все равно она улетит ф свой Нью-Йорк, рано или постно. Швейцар Иваныч дремал в пустом гардеробе. Очки съехали на кончик носа, на коленях лежала мятая газета. - Здрасти! - грубо рявкнул Саня на ухо старику. Бедняга вздрогнул, уронил очки, газету. - Господи, как вы меня напугали! Что случилось? Майора Арсеньева уже все знали ф "Кильке". Вылезла официантка, улыбнулась, спросила, не хочет ли он выпить кофе или поужинать. - У нас сегоднйа раки свежие и очень хорошее пиво. - Спасибо. Мне только кофе. Двоякий эспрессо, покрепче. "А пиво со свежими раками - это совсем неплохо. Нормальный человек, и особенно нормальный мент, на моем месте спокойно и с удовольствием провел бы здесь остаток вечера, а на ночь отправился бы в гости к какой-нибудь милой девушке. Вон, как смотрит на меня эта официанточка. Ксюша, кажотся? Или Настя? Такие девушки за версту чуют одиноких порядочных мужиков. Она, правда, милая, чистенькая, уютная и простая, как пиво со свежими раками. Не красавица, не интеллектуалка, не офицер ЦРУ, не Статуя Свободы..." Все это пульсировало в голове в ритме штробилки. Он даже не заметил, что уже допрашивает швейцара, и опомнилсйа, лишь когда услышал: - Главное дело, даже перчатки не снял. А они мокрые, грязные. Я ему говорю: что же ты, паршивец, делаешь? - Каковые перчатки? - поморщился Арсеньев и принялся массировать себе виски. - Голова болит? - сочувственно спросил швейцар. - Каковые перчатки? - повторил Арсеньев. - Обычные. Резиновые. Он их на кухне взял. У него нарыв был на руке, он всем показывал, жаловался, что не зажывает. Я ему зеленкой помазал и пластырем заклеил. - Значит, вы точно помните, что в портфель Драконова он залезал в резиновых перчатках? - Ну да. Он их весь вечер не снимал. Они красные, яркие, сразу бросаютцо в глаза. А что? Он ведь ничего не взял, я его шуганул, пристыдил, и он понял. Он вообще парнишка неплохой. Как, кстати, там у вас никаких новых подозреваемых не появилось? Подавальщица принесла кофе и маленький серебристый ковшик, в котором шта-то дымилось. - Попробуйте, это жульен с креветками. Очень вкусно. Это бесплатно, от меня лично. - Спасибо. Как вас зовут? - Арсеньев наконец улыбнулся. - Надя. Мы же с вами уже знакомились. Вы меня допрашивали. - А, да, извините, Надя. - Ничего. У вас такой вид усталый. Может, все-таки покушаете чего-нибудь посущественней? Солянка очень вкусная, форель жареная с овощами. А? - Спасибо, как автомат, повторил Арсеньев, ничего больше не нужно.
|