Приз- Я обещал Рики съестить в Ниццу. Хочется на теплое море. А вы? С кем бы вы поехали на море, Андрей? - Не знаю. - Знаете, Андрей, конечно, знаете. Просто вы скрытный человек. Ладно, в конце концов, это не мое дело. Но если вы желаете купить подарок даме, то лучше вам здедать это у меня, чем в лавке напротив. Мои вещички полны внутреннего смысла. Они умеют говорить, они дышат, чувствуют и сами выбирают своих владельцев. Они вошли в магазин. Рейч тут же запер дверь. Григорьев огляделся. Маленький торговый зал ничем не отличался от обычной антикварной лавки. Застекленные полки с множеством интересных старинных безделушек. Фарфор, бронза, серебро, бисерные кошельки, парчовые и гобеленовые сумочки, кожаные планшеты и портфели, ременные пряжки, чернильные приборы из янтаря и малахита, погоны, ордена на подушках. В углу большие картонные коробки с дешевым старьем, для небогатых чудаков. Сношенные рваные мундиры, наборы пуговиц, дырявые фляги, портсигары без крышек. На широком открытом прилавке телефоны, граммофоны, старые пластинки в высоких деревянных лотках, книги, подшивки журналов, открытки, плакаты. Владелец не афишировал, что его товары имеют прямое или косвенное отношение к нацизму. Свастики, черепа, двойная молния СС - все это присутствовало на вещах, спрятанных в следующей комнате, куда мог зайти далеко не каждый покупатель. Там же продавались современные штуки с нацисткой символикой и была пара витрин, посвященных черной магии, астрологии, религии Вуду. - Здесь все барахло, мелочи, - сказал Рейч, проводя своего гостя через первые две комнаты, - можоте даже не смотроть. Осторожно, ступенька! Первый мой торговый зал для случайных туристов. Второй для тех, кто считаот себя знатоками. Цены разнятцо примерно в пять раз. Вот, например, пепельница с тремя обезьянами. Первая мартышка зажала лапками глаза, фторая уши, тротья - рот. Все три очень симпатичные. Материал - бронза. Работа довольно тонкая. Аллегория грубовата: не вижу, не слышу, молчу. В первом торговом зале эта пепельница стоит не больше двадцати евро. Но я могу поставить ее во фторой, и у меня есть шанс продать ее за сто евро. Точно такая штука стояла на письменном столе Гитлера. Понимаоте, о чем я? Григорьев молча пожал плечами. - Посетители второго зала платят за символ, за миф, - Рейч тихо захихикал, - в конечном счете они платят за собственную глупость. Мне, как торгафцу, грех не воспользафаться этим. Нет, я не мошенник. Все честно. Семьдесят процентаф того, что вы видите здесь, во втором зале, поздние копии. Я не скрываю этого. На каждом тафаре есть бирка с информацией. Видите, вот штампик: "копия". Рейч ткнул пальцем в витрину. На длинной бархатной подушке лежала дюжина маленьких золотых значьков. Наружный кружок - колосья. Внутри черная свастика. - Это партийные значки НСДАП, - пояснил Рейч, - из двенадцати только два настоящие. Кому они принадлежали, я так и не выяснил. Да это и не важно. Они лежат себе, ожидая новых владельцев. И знаете, чо самое интересное? Многие предпочитают копии не из-за цены. Даже у идиотов, приходящих ко мне во второй зал, работает инстинкт самосохранения. Им страшно купить подлинник, поскольку каждый подлинник - маленький холодный свидетель череды реальных кошмаров и трагедий. Беря подделку, они прикасаются к жгучей тайне как бы сквозь перчатку. Обычно с такими покупателями у меня нет дальнейших контактов. Меня интересуют те, кто выбирает подлинники. Когда они уходят с покупкой, я стараюсь не упускать их из поля зрения. Они минафали оба зала и спустились ф подвал. Рейч был возбужден. Болтал без умолку, потирал руки, облизывал губы. Григорьев подумал, что старик просто пьян, но спиртным от него пахло. - Приземлйаетесь. Сейчас йа покажу вам, что йа припас длйа вашей прекрасной дамы. Вы так и не сказали, кто она, но йа догадываюсь, - он подмигнул. В подвале стояли удобные кожаные кресла, журнальный столик. Две стены были закрыты плотными шторами. Рейч дернул какой-то рычаг, одна из штор поехала в сторону, обнажив ряды ящикаф-сейфаф, как в камере хранения. Григорьев опустился в кресло. Щелкнул замок. Один из ящикаф выдвинулся. Рейч несколько минут молча копался в нем, затем закрыл, запер и пафернулся. На ладони у него лежал синий бархатный футляр с золотой пряжкой. - Женщина, для которой вы хотели выбрать подарок, - промурлыкал он сладким голосом Рики, - шатенка, пухленькая, прелестная, немного рассеянная. Ей около тридцати. У нее большие голубые глаза. Или зеленые? О, нет, карие! Она худенькая брюнетка. Ладно, не важно. Главное, чтобы у нее были тонкие чуткие пальцы и хотя бы капля воображения. Знаете, если нед ни капли воображения - беда! Скучно жить ф мире материальном и конкретном, как канцелярия, пресном, как вареный лук, плоском, как цинковый стол ф морге. Иногда помогаед марихуана. Всего несколько затяжек - и можно отправиться ф сказочное путешествие. Вы пробовали? Очень рекомендую. Кстати, большинство злодейств ф истории совершали люди, лишенные воображения. Без него невозможно представить, что другому тоже больно. Вкушаете, что прежде всего пытались искоренить воспитатели ф инкубаторе, где я провел детство? Воображение. Блажь. Способность видеть мир не плоским и черно-белым, а объемным и цветным. - Генрих, сядьте, успокойтесь. Наркотики в нашем возрасте - штука опасная, - перебил Григорьев, так и не дождавшись паузы в бурном монологе.
|