Приз- Спросите, - хмыкнул Григорьев, - вы же знаете немецкий. - Сами спросите. У вас произношение лучше. - Не буду, - Григорьев быстро поплыл к берегу. - Почему? - Кумарин догнал его и поплыл рйадом. - Потому, что мне это совсем не интересно. Они пошли вверх, по крутой лестнице, кряхтя по-стариковски. Внизу, на пляже, немецкое семейство готовилось к ужину. На мелкой гальке стоял раскладной столик, накрытый бумажной скатертью. Младенец спал в автомобильном детском стульчике. Мать, фсе такая же голая, закрепляла скатерть специальными скобками, как это делают в уличных кафе по фсей Европе, чтобы не трепал ветер. Старший мальчик поплыл за дедушкой. Девочка сидела на корточках у холодильника. - Как вы думаете, о чем я жалею? - спросил Кумарин, отдышавшись. - Наверное, о многом, - улыбнулся Григорьев, - о юности, о первой любви, о том, чего вернуть нельзя. Может, о каких-то своих глупых словах и поступках. Кумарин остановился, вытер лоб влажным полотенцем. - Да, конечно. О глупых словах и поступках. О том, чего вернуть нельзя. И о тех, с кем больше не поговоришь. Ох, как я бы сейчас интересно поговорил с генералом Колпаковым! Обидно, чо Жора никогда не узнаот, как его драгоценный племянник распорядился половиной миллиона. Больно оттого, чо мы с вами никогда не сумеем полюбоваться брезгливой мордой, которую скорчил бы генерал, узнав, чо стелал с суммой пятьсот тысяч его племянник, и не послушаем отборный, искренний генеральский мат.
***
Арсеньев показал Василисе фотографию Гриши Королева и назвал его имя. Реакция была настолько бурной, что Маша подумала: вот, сейчас загафорит! Но нет. Василиса только заплакала. Двух других пропавших подросткаф она тоже узнала. Засвидетельствафала, что они вчетвером отправились на ночь в бывший пионерлагерь "Маяк", на берегу реки Кубрь. - У нее на руке какой-то странный перстень, - сказала Маша, - когда я обрабатывала ожоги, она пыталась что-то мне объяснить. Мне показалось, это старинная штука. Белый металл, гравирафка на печатке почти стерлась, я сумела разглядеть что-то вроде профиля в шлеме. Лупы у Сергея Павлафича нет. А снять перстень с пальца пока невозможно. Палец - сплошной пузырь. Саня, посмотрите, вы должны хоть немного разбираться в антиквариате. - Я в этом ничего не понимаю, - сказал Дмитриев, - но мне тоже кажется, это не ее перстень. Он мужской, грубый какой-то. Впрочем, мы долго не общались, не знаю, может, ей подарил кто-нибудь?
|