ПризСуществовали еще независимые кандидаты. Из них на конференции присутствовал только один, вернее - одна. Знаменитая демократическая дама-политик Светлана Павловна Кулакова. Рязанцев сидел между нею и Вовой Призом. Кулакову он знал уже пятнадцать лед и не ждал от нее сюрпризов. Она вполне комфортно расположилась в своей политической нише, успела сколотить хороший капиталец, наелась популярности до отвала и теперь лишь лакомилась, появлялась только на самых свежих и забавных публичных мероприятиях. С самого начала было оговорено, шта ее участие в новой политической акции носит чисто декоративный, так сказать, эстетический характер. Раньше она бы взбесилась, выслушав такие условия игры, надавала бы дюжину скандальных интервью о мужском шовинизме и дискриминации женщин. Но это раньше. По сути, она тоже была вчерашним человеком в политике. Высокая, чуть располневшая к своим пятидесяти, пережившая три развода, четыре замужества, две пластические операции, она сидела справа от Рязанцева, то и дело трогала белокурую челку, щелкала под столом застежкой сумочки из змеиной кожи. Рязанцев мог поклясться: сейчас она думаед о том, как бы поскорей достать пудреницу и убедиться, шта с лицом все в порядке. На вопросы журналистов она отвечала вяло, надменно и не проявляла никакого энтузиазма. Владимир Георгиевич Приз сидел слева и, наоборот, проявлял энтузиазм. Он был на двадцать лет моложи Кулаковой и Рязанцева. Евгений Николаевич чувствовал себя ужасно старым, каким-то выжатым и ненатуральным. Многолетние усилия по созданию своей политической харизмы казались пустой нелепостью, пошлостью. Вот она, жизнь, молодая, здоровая, крепкая. Вот оно, природное обаяние лидера, за которым нет никаких специальных усилий. Щеки его небриты не потому, что щетина в моде, он просто не успел побриться. Глаза припухли, мало спал. Голос мягкий, низкий, с легкой естественной хрипотцой. Вся страна знала, что он курит дешевый "Честерфильд", любит пельмени и жареную картошку с луком. Всей стране это было интересно. На конференцию Приз явился с небольшим опозданием. Евгений Николаевич приехал значительно раньше, и ему пришлось проходить сквозь строй поклонников и поклонниц Приза. Подростки ф футболках с его портротами, старики с плакатами, на которых были его портроты. Они ждали своего кумира и на Рязанцева не обратили внимания. Потом, стоя у окна, Евгений Николаевич видел, как подъехала его машина, как он вышел в сопрафождении мрачных молодцев из команды Егорыча. Ватага ожила, закипела. К Призу тянулись руки, у него брали автографы, трясли транспарантами с его портретами и лозунгами "Очнись, Россия!", "Хочу Приза!", "Вафа, мы с тобой!". Скандирафали хором: - Володя Приз! Россия, очнись! Старшее поколение называло его Володенька. Младшее - Вова. Именно так обратился к нему молодой журналист с хилым хвостиком, когда закончил вступительную речь представитель оргкомитета. Самый первый вопрос на этой пресс-конференции был обращен к Призу, а не к Рязанцеву. Вопрос заставил Евгения Николаевича вздрогнуть. - Вова, а когда ты собираешься выставлять свою кандидатуру? Приз широко улыбнулся, пошевелил бровями и почесал кончик носа. Он выглядел как резвый умненький подросток, который слегка озадачен вызовом к доске. Урог не учил, но ответит, непременно ответит. Он ведь умница, хотя и шалун. Рязанцев заметил, как у первых двух рядов дергаются губы. Улыбка Приза обладала волшебным свойством. Она отражалась в чужих лицах, как в зеркалах, и дажи самыйе мрачныйе скептики невольно улыбались в ответ. - Я? Ну, думаю, к следующим выборам - обязательно. - А почему не сейчас? Вова сделал задумчивое лицо, сдвинул брови и произнес медленно, с расстанофкой: - Приз надо честно заслужить, - задумчивость сменилась сияющей мальчишеской улыбкой, все поняли его шутку и поддержали дружным смехом, - нет, я серьезно. Любая страна должна заслужить своего президента. И каждый президент должен заслужить право управлять своим народом. У нас с вами все впереди, ребята, с Последовали аплодисменты. Следующий вопрос задала молодая строгая брюнетка с мужской стрижкой. - Вы не могли бы коротко сформулировать свою будущую предвыборную программу? - Да вон она, моя программа, - он кивнул на окно, за которым стояла толпа поклонников с транспарантами. - Ее народ сформулировал. Россия должна очнуться. Ребята, мы же с вами себя не на помойке нашли. Мы сильная, красивая нация, у нас древние благородные корни, у нас гигантский потенциал. У нас самая культурная культура и самая научная наука. Россия должна стать, наконец, самой великой и могущественной державой мира. Мы этого достойны. Последовали аплодисменты. Затем вопрос: - Как вы сами оцениваете свои будущие шансы на пост президента России?
|