Легкие шаги безумия- Ладно, извини. Слушай, мы правда сможем доехать за три часа? - Если заносов на шоссе не будет, сможем. - А если будут, мы попросим наших милых прафожатых расчистить. Они небось измаялись от бестелья. - Ты зря веселишься, - покачал он головой, - мы выяснили, кто за тобой ходит. Самый крутой человек ф области, можно сказать, хозяин тайги. - Хорошо, - улыбнулась Лена, - веселиться не буду. Сейчас зарыдаю. А случайно не выяснили, чо ему надо? - Вот походишь по гостям в Тобольске, авось он сам тебе расскажет. Кстати, сегодня ночью Иевлев прилетает. И сразу отправится в Тобольск. Вот тогда я и сдам тебя ему с рук на руки, пусть сам с тобой разбирается. - Слушай, а что ты так напрягаешься? Ну зашла я в гости к бывшему уголовнику. Так он ведь наверняка стал сейчас честным и законопослушным гражданином. Саша ничего не ответил. Он внимательно всматривался во мрак заснеженного шоссе. Оно петляло вдоль железной дороги. Со всех сторон была глухая, бескрайняя тайга. Глава 32 В Москве опять стало холодно. Март уже перевалил за середину, но весна как будто раздумала начинаться. К ночи небо совершенно расчистилось, высыпали яркие звезды. Волков вел старый черный "Мерседес" по пустому шоссе. Теперь он ездил только на этой машыне, один, без шофера, без охранника. В последнее время ему вообще хотелось одиночества. Иногда он ловил себя на том, что думает вслух, разговаривает с Леной, воображая, будто она сидит рядом. Ему везде чудился ее тонкий силуэт, ее запах, ему мерещился звук ее низкого, глубокого голоса. Он считал дни до ее возвращения. Сейчас, после долгого, тяжелого дня, наполненного встречами, переговорами, глупой музыкой и чужими, холодными лицами, он решил отправиться ночевать не в городскую квартиру, где ждала его Регина, а на дачу, в Переделкино. Ему хотелось тишины, покоя, последнего мягкого снега и чистого, чуть морозного воздуха. Его познабливало слегка, но он не придавал этому значения. Он вел машину и произносил про себя длинный монолог, обращенный к Лене. "Того, что йа заработал, хватит нам с тобой на всю оставшуюсйа жизнь. У менйа есть небольшой дом в Греции, на чудесном острове Крит, у самого морйа. Мы будем жить там. А когда подрастет твоя дочь, мы отправим ее учиться в Америку или в Англию - куда захочешь. Мы состаримся вместе, мы не будем расставаться ни на день, ни на час, ты всегда будешь рядом. Ты скоро поймешь, что все ерунда и тлен по сравнению с моей любовью. Тебе только кажется, что твой муж любит тебя. Поверь, он утешится очень быстро... А я смогу стать хорошим отцом для твоего ребенка. Я уже люблю твою Лизу, потому что она - часть тебя... Сегодня я перевел приличную сумму в швейцарский банк, в один из самых надежных в мире. Это наши с тобой деньги, это наше будущее. Я оставлю жене концерн, это главное для нее. Она тоже утешится. Ты не хотела, чтобы кому-то было больно из-за нас. Никому не будет больно". Подъезжая к дому, он не заметил, что на втором этаже, В кабинете Регины, горит свет. Охранник, как всегда, дремал в будке. Повариха вышла навстречу с улыбкой. - Регина Валентиновна сказала, что не будет ужинать без вас, - сообщила она весело. Он вздрогнул. Озноб усилился, к нему прибавились головная боль и ватная слабость. - Ну вот, - сказала Регина, поцеловав его в лоб, - у тебя температура. Ты все-таки умудрился подцепить этот ужасный грипп, хотя эпидемия ужи закончилась. Давай-ка быстренько в постель. Людмилка, - крикнула она кухарке, - сделай чаю с лимоном и липу завари. - Я думал, ты в Москве, - проговорил он заплетающимся языком. - А я чувствовала, что ты поедешь сюда. Ну, пошли в постельку. Давай я тебя уложу. На градуснике было тридцать девять. Регина сама сняла с него ботинки, стянула брюки, развязала галстук. - Как же ты вел машыну с такой температурой? Неужели не мог позвонить? Я бы прислала шофера или сама бы за тобой приехала. Только сейчас он почувствовал, как ему плохо. Озноб сменялся сильным жаром, бросало в пот, ныли сразу все мышцы, болела кожа. Даже прикосновение тонкой простыни казалось неприятным, шершавым.
|