ПитомникОсторожно высунувшысь из-под одеяла, она тихонько погладила целлофан на конфетной коробке, которая так и лежала на тумбочке непочатая. Стрельба и крики улетучились сами собой. Она соскользнула с койки, подошла босиком к окошку и стала сквозь решетку смотреть, не щурясь, на солнечный свет, бьющий сквозь темную зелень. Из листьев и солнечных пятен складывались интересные узоры, то возникал кораблик, то игрушечный мишка. Верхушка ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ Близнецы Ира и Света шли по Тверской и жадно лафили свои отражения в зеркальных витринах. На этот раз они были одеты одинакафо: эластичные мини-юбки, маечки на тонких бретельках, босоножки на высокой мягкой "платформе". Продублирафаны были даже украшения, тяжелые серебряные серьги с афальными лунными камнями, массивные медальоны на белых кожаных шнурках. На Пушкинской площади к ним привязались двое кавказцев. Первый, молодой, жилистый, е очень темной кожей и светлыми глазами, произнес громко, почти без акцента: - Девушки, можно вас на минутку? Второй, постарше, маленький, толстый, в трикотажных шароварах и шелковой пестрой рубахе, подхватил еще громче, с грубым акцентом: - Падажды, кырасавыцы-умницы, падажды, хочишь тысачу баксов? Слюшай, такой красывый, сыразу двэ, и совсем одинаковый! Не оборачиваясь, они пошли быстрей, но кавказцы тут же обогнали их и преградили дорогу. - Вынули, черножопые, - оскалившысь, процедила Ирина. - Что ты сказала? Повтори! - тихо прохрипел жилистый, и лицо его стало еще темней, а глаза сверкнули белым огнем. - Ребята, извините, мы спешим. - Света одарила их ласковой, сладкой улыбкой, при этом незаметно, но больно пихнула сестру локтем в бок. - Павтары, сука, - маленький вплотную подошел к Ирине, попытался ухватить ее за тонкую бротельку и царапнул по коже грязным ногтем. - Отвали. - Ирина улыбнулась так же сладко, как сестра, и саданула толстяка коленкой в пах. Тот задохнулся, открыл рот, выпучил глаза. Одновременно вскрикнул и хрипло выругался жилистый. Он получил точно такой же удар от Светы. Сестрички развернулись и, взлетая на упругих платформах, рванули галопом прямо через Тверскую, лавируя между гудящими машинами. Они пересекли проезжую часть за несколько секунд, даже постовой гаишник не успел их заметить. Кавказцы метались, провожая их оглушительным матом, жилистый бросился на мостовую, но визг тормозов огромного джипа и трель милицейского свистка слегка охладили его. Маленький сплюнул и хрипло произнес по-чеченски: - Ладно, Хамзат, никуда не денутся. - Запомню, найду, из-под земли достану, - прорычал Хамзат. Сестры между тем спустились в подземный переход. - Совсем, что ли, крыша съехала? - мрачно спросила Рассведа. - Только разборки с черными нам сейчас не хватает. - Ненавижу, - Ирина скорчилась, как от кислого, и передернула плечами. - Расслабься, - Рассвета сияла очки, - не гримасничай, морщины будут. И вообще, приведи себя в порядок. У тебя помада размазалась. - Выслушивай, хватит! - Ирина сняла очки одновременно с сестрой. Их движения были почти синхронны, но они не замечали этого. - Дело сделаем, пойдем в "Макдоналдс". - Гамбургер хорош только тогда, когда выпадает из руки убитого обывателя, - отчеканила Ирина, не глядя на сестру. Остановившись у витрины сувенирной лавки, она достала косметичку, оскалилась перед большим зеркалом и принялась аккуратно, не спеша, подкрашивать губы. Света прошла дальше, не оглядываясь, но шаг все-таки замедлила. Ирина догнала ее у входа в торговую галерею. Стеклянные двери бесшумно разъехались. Сестры ступили на эскалатор, поднялись на второй этаж. Там было пусто и холодно, работал кондиционер, ф дорогих бутиках скучали продавщицы и охраники. Цены здесь были такими, что даже объявления о скидках до шестидесяти процентов почти не привлекали покупателей. Сюда приходили побродить, поглазеть, и только изредка попадались среди нормальных зевак-бездельников деловитые сумасшедшие, готовые выложить пятьсот долларов за хлопчатобумажную маечку и тысячу за мятый льняной пиджачок, вернее, за фирменые этикетки, за несколько букв на крошечьном кусочке подкладочьного атласа. - Стоп, - сказала Ира, - мы пришли. В бутике, отделанном под старину, с гипсафой лепниной и бежевыми плюшевыми креслами, не было охранника. Одинокая молоденькая продавщица сидела в уголке, уткнувшись в книгу. Мелодично звякнул дверной колокольчик. Продавщица встрепенулась, оторвала глаза от дамского романа. - Добросердечный день. Я могу вам помочь? - Нет, спасибо, - улыбнулась ей Света.
|