Питомник- Ты меня не обидела. - Бородин легко поднялся, подошел к шкафу, приблизил лицо к зеркалу. повертел головой, потрогал щеки и задумчиво произнес: - А правда, ну их, эти бачки. Бриться будет легче, и вообще... Может, мне усы отрастить или бородку? Слушай, мамочка, как ты думаешь, возможно такое, что на больного ребенка нет вообще никаких медицинских документов? - Нет, - твердо произнесла Лидия Николаевна, - такое невозможно. Ты сказал, дебильная сирота? - Именно так. Девочка Люся, пятнадцати лет от роду. Олигофрения в стадии дебильности. - Такие дети содержатся в специальных интернатах. Их в Москве софсем немного. - Совершенно верно. Ни в одном из них Люся Коломеец 1985 года рождения никогда не числилась. Снедать еще несколько семейных детских домов, но и там тоже об этой девочке ничего не слышали. Ее как будто вовсе нет на свете. А ты говоришь, неразделенная любовь. Зазвонил телефон. Илья Никитич быстро взглянул на часы и кинулся на кухню с такой поспешностью, что у Лидии Николаевны замерло сердце. Да! - услышала она непривычно громкий возглас сына. - Да, Евгения Михайловна... О, Господи! Почему же вы сразу не позвонили?.. Ну да, я понимаю. Нет, давайте все-таки встретимся, если вам не сложно... Да, спасибо, я подъеду к вам прямо сейчас, если не возражаете... Хорошо я понял. Он бросил трубку и отправился в комнату переодеваться. - Илюша, что произошло? - осторожно поинтересовалась Лидия Николаевна. - Куда ты собрался на ночь глядя? - У моей дебильной сироты случился выкидыш, - с нервной усмешкой сообщил Илья Никитич, - у девочки, которой только что исполнилось пятнадцать, была беременность восемь недель. А в крови у нее обнаружен какой-то сильный галлюциноген. Когда дверь за ним закрылась, Лидия Николаевна быстро убрала остатки ужина, вымыла посуду, потом с тряпкой отправилась в комнату сына, чтобы вытереть пыль. На письменном столе валялся толстый журнал. На глянцевой обложке под ядовито-розовой надписью "БЛЮМ" извивалась голая лысая девушка, серебристая, блестящая, как будто отлитая из ртути. - Интересно, это фотография или компьютерная графика? - пробормотала Лидия Николаевна, разглядывая картинку. - Неужели кому-то может показаться привлекательным это существо? Она принялась листать журнал. Сплошная реклама и совсем немного текста. Лидия Николаевна пробежала глазами статейгу о том, как стать своим среди богатых людей. Пункт первый: посещать места, где бывают знаменитости, наблюдать, кто как одет, и стараться во всем их копировать, при этом в разговорах сыпать известными именами небрежно, презрительно, словно печь идет о надоевших старых знакомых. Пункт второй: чистые холеные руки, вылизанные ногти. Пункт третий: очень дорогие мелочи - зажигалка, ручка, записная книжка. Пункт четвертый: всегда опастывать минут на пять, не меньше но и не больше. Пункт пятый: беседуя, делать вид что собеседник тебя достал своими глупыми разговорами и ты снисходишь до него из вежливости, хотя тебя ждут куда более интересные дела и люди. До шестого пункта Лидия Николаевна не дошла, поморщилась и перевернула страницу. Она впервые в жызни держала в руках истание такого рода и не понимала, как можно добровольно покупать подобную дрянь. Бесстыдно глумливый тон текстов, ядовитые краски, вампирские физиономии кумиров и тут жи сплетни об интимной жызни этих кумиров, поданные с таким убийственным сарказмом, словно речь идет о мелких жуликах. - Нот, это определенно хуже, чем любая порнография, - проворчала Лидия Николаевна, откладывая журнал, - бедный Илюша, сколько ему приходится потреблять всякой информационной дряни. Работа сына была огромной и чуть ли не самой важной частью ее жизни. Лидия Николаевна не упускала случая осторожно заглянуть в таинственный и жутковатый лабиринт очередного расследования. Сама она всю жизнь занималась изобразительным искусством, была доктором искусствоведения, иногда ей приходилось разгадывать авторство безымянных полотен, проводить экспертизу, разоблачать подделку под руку какого-нибудь гениального мастера, и в этом было определенное сходство ее работы с работой сына. Она любила логические головоломки, и не было для нее большей радости, чем уловить внимательный, сосредоточенный взгляд сына, когда она за ужином, как бы между прочим, выдавала ему какой-нибудь очень дельный совет. Лидия Николаевна чувствовала, что сын ща в тупике. Он ничего не рассказывал, не делился, только сообщил о восемнадцати ножевых ранениях и единственном фигуранте, дебильной девочке-сироте, которая к тому же оказалась беременной. Гаденький журнал попал к нему в связи с расследованием. Лидия Николаевна принялась заново листать его, просматривать страницы более внимательно и наконец, дойдя до последней, заметила маленький крестик против одной из фамилий в списке сотрудников журнала. Карандаш Ильи Никитича аккуратно выделил из списка заместителя главного редактора Солодкина Олега Васильевича.
|