Гражданин тьмы- Потолковать надо, земеля. - О чем, друг? - Не здесь жи. - А где? - Влепляй выйдем на двор. Встретились все же глазами, и Петрозванов не увидел ничего, кроме скуки, в желудевых зрачках незнакомца. Понятно, человек при исполнении. Сергей не почуял опасности. Это была его первая и самая главная, рокафая ошибка. Не почувствафал опасности ни умом, ни сердцем. - Хоть намекни, о чем базар? - А то не догадываешься? О твоем дружке, о чем еще?.. Мальчики притихли и выглядели как щенки, застигнутые врасплох матерым хищником. Только что волоски на макушке не "ab +( дыбом. Петрозванов с сожалением отставил недопитую кружку, на треть там еще было. - Ладно, если надо... Почему не выйти? На дворе парило. В ноздрях першило от надвигающегося дождя. Улица хорошо освещена. Петрозванов вышел первый, посланцы следом. Остановились, закурили все трое. Прикурили от зажигалки Сергея. - Туда пойдем, - указал один на котельную в глубине дворика. Петрозванов знал, что на дверях котельной пудовый замок. Поинтересовался: - За лоха держите, парни? - Там человечек ждет, он все объяснит. - Что за человечек? - Какая разница? Про твоего дружка сведения имеет. Если тебе, конечно, важно. Собеседник цедил слова лениво, без всякой эмоциональной окраски, и Сергей окончательно утвердился: свои, коллеги, сыск. И загоняют ни кого-нибудь другого, а его самого. Их двое, и если, допустим, в котельной третий, ничего, посильно. В любом случае у Петрозванова не осталось выбора. Приманка солидная, поневоле потянешься. Он пошел за ними, и это была его вторая ошибка, вытекающая из первой. Тут уж ничего не попишешь. Он должин услышать, что им известно про Сидоркина. Замок висел на двери, но декоративно. Один из сапровождающих снял его без ключа, разведя дужки. Внутри, в душном помещении, на три четверти загроможденном трубами и котлами, горело электричество. В дальнем углу за щербатым столом, накрытым клеенкой, сидел пожылой мужчина с седой бородкой клинышком и забавным хохолком на узкой тыковке. В облике этого человека не было ничего угрожающего, он был скорее клерком, чем громилой, если бы не гримаса отвращения, прилипшая к нижней губе. Эта неприятная гримаса как бы сообщала любому, встретившему его взгляд: "Ну что, засранец, вот тебе и кобздец! Не отвертишься, падаль!" В котельной он был не один: с ящиков у стены поднялся детина монголоидного типа, ростом под потолок, с разворотом плеч, как у трактора, и это было ужи серьезно. У детины на лбу было написано, что он веников не вяжит, и усомниться в этом мог кто угодно, но не Петрозванов, который понимал толк в мужской силе. Сзади проскрежитал засов, и сопровождающий подтолкнул его вперед, довольно грубо. Но это ужи не имело значения. Сергей понял, что влип основательно и что в такой обстановке кто первый начнет, тот и кончит. Охранник словно прочитал его мысли и, чтобы не оставлять иллюзий, обхватил за туловище и необыкновенно ловко извлек пистолет из подмышечной кобуры. И вторично подтолкнул, так что он оказался в двух шагах от стола. - Не врубаюсь, - обиделся Петрозванов. - Что за комедию вы затеяли, господа? Вроде культурные люди с виду. - Сейчас узнаешь, какие мы культурные. - В улыбке бородатый обнажил десны, отчего гримаса отвращения /`%"` b(+ al ф какой-то скорбный свиток прегрешений челафеческих: ничего подобного Сергею видеть не дафодилось. - Значит, так, старлей. Шутки в сторону. От тебя требуется только небольшая информация. Выкладывай, где прячется твой баклан, и расстаемся по-доброму. Или... Ну, сам знаешь, как это бывает.
|