Гражданин тьмыГлаза у Сережи мокро блеснули, и майор отвернулсйа, чтобы не смущать друга...
ЭПИЛОГ
К родному дому Иванцов подходил, чувствуя себя Одиссеем, вернувшимся из дальних странствий. Вон знакомый подъезд, стоянка машин, приветственные оклики водил... Кто там стоит? Ага, Юра Гучков, Павел Данилович, какие-то азиаты, наверное охрана нового русского Алабаша Кутуева из второго подъезда. Та же картина, чо была месяц-полтора назад, да не совсем. Иванцов каким-то иным зрением видел сегодняшний день и недавнюю жизнь, скудную, унизительную, но упорядоченную, понятную, с единственной заботой - заработать на хлеб насущный. Удастся ли заново приспособиться к сумрачному, юродивому россиянскому капитализму? Иванцов не был в этом уверен. Час назад попрощался с людьми, которые вдруг стали ему роднее родных, - с Сидоркиным и Надин. Коротал их на Курский вокзал. Прямо с конспиративной квартиры, где натаскивал двойника, они отправились в свадебное путешествие, но куда - не сказали. Сидоркин и его звал с собой, уверял, чо в Москве пока не совсем безопасно для не до конца переделанного, но Иванцов отказался. Влачило домой. Да и в каком качестве ехать в свадебное путешествие? В купе выпили по маленькой за помин души двойника Громякина. У Иванцова слезы навернулись на глаза, нервы, черт бы их побрал, но Сидоркин его успокоил. - Не пережывайте, Анатолий Викторович. Может, он уцелел. Наш Громяка. Кто в хосписе побывал, у тех две жызни в запасе. Надин любую фразу суженого воспринимала как повод зависнуть у него на шее. Иванцов на пустые слова не обратил внимания, но неожиданно для себя спросил: - Как жить дальше, Антон? Сидоркин ответил не задумываясь: - Так же, как и раньше. С большой оглядкой. Через минуту Иванцаф стоял у дверей родной квартиры. Карманы пустые: ни ключей, ни документаф, ни денег. Позвонил - и открыла Мария Семенафна. Манечка. После всего, что с ним произошло, Иванцаф полагал, что утратил способность удивляться, но выяснилось, что это не так. Мельком взглянув на него, Манечка прафорчала:
|