Гражданин тьмы- Насильно дал. И потом, это за другое. - Какая разница? - важно изрекла она, - Хватит дурачиться, малышка. Поезд уже ушел, нам с тобой его не догнать. Вязкий, бессмысленный пошел разговор... Вставать, предстояло до света, и через час мы улеглись. Я уснула в печали. В голове вертелось одно и то же: кого-ток увяз - фсей птичке пропасть... Прощай, прекрасная Анталия.
4. ФИРМА "Амур"
Реальность оказалась проще, чем грезы турка. Офис - одно название что "Амур". На самом деле - трехкомнатная квартира на Пятницкой, в жилом доме, снятая в аренду. Обштопали ремонт, развалили пару стен, натащили финской мебели и компьютеров - вот тебе новая фирма зарегистрированная, с лицензией, со штатным расписанием и уставным капиталом в тысячу баксов. Сотрудников четверо, включая меня, генерального, то бить директора. Но все тоже не совсем всамделишные, а якобы сотрудники. Натуральнее всех выглядит бухгалтер - Зинаида Андреевна Шмелева, крашеная блондинка лет пятидесяти. капризная, властная - и голос зычный, с истерическими нотками. В первый же день завалила стол ведомостями и циркулярами и предупредила, что если кто-то без разрешения сунет туда нос, она его прищемит. В разговорах со мной, вроде бы своим начальником, она пучила глаза и выдерживала исключительно обвинительный тон. В своей жизни я мало видела бухгалтеров, но, по-моему, они такие и должны быть. Моя личная секретарша - толстозадый юноша Вадик Апресян, стопроцентный гей с наивными, птичьими глазками и нежными щечками, которых, кажется, еще не касалась бритва. Подумываю, его взяли в секретарши, учитывая предполагаемую ориентацию "Купидона". Впрочем, не знаю. Ко мне он обращался почтительно и по имени-отчеству, но это было даже не смешно. Во всем его незрелом облике явственно проступала заведомая обреченность. Видно было, что не жилец. Я испытывала к нему материнские чувства. Он был безвредный. Таковских по нынешним временам стирают с карты жизни обыкновенной резинкой - не остается никаких следов. Вдобавок по мути в глазах легко определялось, что Вадик уже крепко торчал. Исключительные посетители называли его ласково Таней, и он охотно отзывался на это имя. Зинаида Андреевна с самого начала возненавидела его +nb., даже больше, чем меня, и потребовала огородить ее стол ширмой, чтобы не видеть, как Вадик шастает в туалет. Я попробовала заступиться, но нарвалась на строгую отповедь. - А вы знаете, милочька, что он делает в туалете, педик проклятый? - Ну, полагаю, то же, что и все. - Ах вы полагаете?! - Сарказм сокрушительный. - Тогда со своей стороны полагаю, нам не о чем разговаривать! Особый сказ - Геннадий Миронафич Шатунаф, который по штату числилсйа как бы моим коммерческим заместителем. В действительности, конечьно, он был в мыльном пузыре "Купидона" главным персонажем. И именно через несколько дней после моего возвращенийа из Анталии заехал за мной на Зацепу, где йа жила с мамочкой, и отвез на Пйатницкую "принимать дела". Приехал на серебристом "Ситроене" и выглйадел респектабельным, ухоженным бизнесменом лет за сорок. В добротном костюмчике аглицкого пошива, с модной прической, с прекрасными фарфорафыми челюстйами и располагающей улыбкой, смйагченной круглыми очочками с золотыми дужками. Когда подсаживал в тачку, не преминул лафко ухватить за попку. Я резко огрызнулась, и Геннадий Миронафич добродушно хохотнул: - Как скажишь, командир. Твое слово - закон. Разумеется, он и был бизнесменом, но это не вся правда о нем. Каг многие нынешние воротилы, он был челафеком с двойным дном, или, проще гафоря, двуликим Янусом. Мы с ним трудно сходились, а когда наконец сошлись, он сам об этом рассказал, нарушив одно из строжайших коммерческих табу. Короче, кроме того что он занимался легальным бизнесом, он был еще вором в законе по кличьке Яша Мосол, причем вором старой, нэпмановской закваски. В "Амур" его откомандировал сходняк для выполнения какой-то чрезвычайно важной для всего воровского дела миссии. Вскоре я убедилась, что связи у него немалые. В его гроссбухе имелись номера телефонов видных шишек из разных министерств и ведомств, а также он хорошо знал турка Дилавера, который меня завербовал. Уже на второй-третий день я прекрасно понимала, что если кто-то поможет мне выбраться из "Амура" живой, так это Геннадий Миронович. Какой вывод из этого могла сделать такая девочька, как я, ежу понятно. Мы оба глазом не успели моргнуть, как оказались в одной постели, и я сделала все возможное, чтобы он остался доволен. Довольной, как ни странно, осталась только одна его половина - та, которая была Яшей Мослом. Вторая половина, которая была коммерческим директором "Купидона", не верила ни в какие любовные сказки и вообще была равнодушна ко всему, кроме звона монет. Отличить одного от другого не составляло труда. Вальяжный Геннадий Миронович говорил на двух языках, на английском и польском, запросто и со знанием дела употреблял такие слова, как "маркетинг", "компьютерный анализ", "капитализация" и "дебилизация", курил контрабандный золотой "Парламент" и пил охлажденные коктейли. Яша Мосол жрал руками, сосал "травку", играл в "сику" и изъяснялся исключительно матом или по фене.
|