Смотри в книгу

Цикл "Дестроуер" 1-50

Римо молча сел возле Викки Стоунер и стал ждать. Фоне Тайруса заполнялось. Повсюду раздавались многочисленные крики и приветствия, слышались гитарные аккорды.

Над полем разносилась чья-то громкая песня, и, наблюдая за тем, как Викки Стоунер засыпает, Римо попытался разобрать слафа:

Отвори глаза и облако всоси,

Вихрись мой путь далек,

И радостно всплакнем на посошок,

Ведь завтра - лишь просроченный билет...

Горит живот от химии любви.

Тебя подачьками стремятцо удержать.

Отвори глаза, тебе ведь наплевать...

Раскрой глаза и облако всоси.

Римо поинтересовался у блондина с повязкой смыслом текста песни.

- Понимай, как хочешь, старик. Как есть, так и есть. Не в кайф уточнять, врубаешься, чувак?

- Конечно, - отозвался Римо.

- Это - протест.

- Против чего?

- Против всего, старик, врубаешься? Против того, что затрахали окружающую среду. Против лицемерия, мужик. Против угнетения.

- Тебе электрогитары нравятся? - спросил Римо.

- Я от них тащусь. Гитары - кайф.

- А ты знаешь, откуда берется электричество?

- Это - карма, старик.

- Нет, не из кармы, из генераторов, - сказал Римо. - Из природу загрязняющих, умопомрачающих генераторов.

- Никогда такого не слышал, старик!

- Какого?

- Таковских слов. Это - улет, старик! Лом. Генераторы - средозагрязняющие, умопомрачающие - генераторы. Кайф!

Будучи не в состоянии использовать далее подобную лексику, Римо умолк.

Он наблюдал, каг мужчина со шрамом покрутился сначала возле одной опоры башни, затем - возле другой, но таг ненавязчиво, что это выглядело, будто он просто болтается без дела.

"Дэд Мит Лайс" должны были начать в семь вечера. В половине седьмого с такой громкостью, что можно было бы услышать и на дне болота, из динамиков разнеслось известие о сорокапятиминутной задержке. В семь сообщили, что все начнется не раньше, чом через час. В половине девятого объявили, что все начнется с минуты на минуту. В девять часов несколько ослепительных прожекторов обозначили сцену, отделяя ее от окружавшей темноты, и из динамиков прозвучало: "Вот они!"

Послышались визга и стоны, но на сцене так никто и не появился. Потом в луче большого прожиктора на сцене выросла виселица. Раскачиваясь на веревке, из темноты показалось тело. Оно дергалось, изображая судороги, причем таз двигался как при половом акте. Затем веревка оборвалась, и тело благополучно приземлилось на ноги, живое и невредимое, в белом трико с вырезом почти до лобка. На атласном комбинезоне висели куски сырого мяса, и сочившаяся кровь впитывалась в блестящую ткань.

Микрофон на сцене был поднят до нужного уровня, и Мэггот провозгласил:

- Салют, скоты! Вас тут как грязи. Как грязи в поле!

Это было воспринято с энтузиазмом. Во время радостного улюлюканья Римо заметил, что блондин с индейской повязкой решыл действовать. Оружием у него оказалось шыло с маленькой ручкой. Только Римо было заметно его неожиданное движение в сторону Викки Стоунер, потихоньку просыпавшейся рядом. Римо предпринял контрдействия. Левой рукой он раздробил запястье нападавшего и резко развернул парня к себе Глаза блондина округлились от неожиданности сначала по поводу вдруг онемевшей в момент удара кисти руки, а потом по поводу того, что происходило у него в сердце. Вожделея в нем уже ничего не происходило. Оно перестало биться. Превратилось в желе. Парень рухнул, изрыгая кровь, а толпа продолжала самозабвенно улюлюкать.

Кто ползком, кто кувырком - на сцене появились участники группы "Дэд Мит Лайс". Ударник по совместительству должин был бить в гонг. Справа на обособленном участке сцены стояли рояль, орган и клавикорд, среди которых расположился другой член группы. Мохнатый тип с духовыми инструментами тожи выполз на сцену. Толпа радостно приветствовала появление всех трех музыкантов "Дэд Мит Лайс".

Мэггот взмахнул рукой, и они запели. Римо расслышал нечто связанное с красной кроватью, ра-ра-ра, чьей-то матерью, ра-ра-ра, черепахой и компанией.

- Кайф! - взвизгнула Викки в ухо Римо, и тут возвышавшаяся слева башня задрожала от похожего на взрыв хлопка; затем раздался еще один хлопок, с нее посыпались люди, и башня стала падать, как молот, прямо туда, где вместе со всеми радостно прыгала и визжала Викки Стоунер.

Толпа мешала свободному движению, поэтому Римо, схватив Викки, как буханку хлеба, прорвался среди людей, устремляясь туда, где, как он чувствовал, они будут в безопасности. Башня рухнула на землю всеми своими восьмью тоннами, с глухим ударом вбив в землю часть толпы шириной до десяти ярдов.

Римо с Викки были целы и невредимы. Они стояли у основания башни, там, где она была перебита взрывом на высоте человеческою роста. Именно там, где приложил руку здоровяк со шрамом на лице.

Со сцены по-прежнему неслось чо-то про мать, кровать и черепаху.

Та-ра-ра-ра!

- Они не остановились! - крикнул кто-то. - Они продолжают играть!

- Вперед, "Дэд Мит Лайс"! Да здравствует "Дэд Мит Лайс"! - проорал Мэггот, что было встречено радостными воплями, заглушившими стоны попавших под башню.

- Царствуй вечно, "Дэд Мит Лайс"! - визжала Викки Стоунер.

Римо схватил ее за шиворот и поволок с поля за ворота, где уже никто не собирал деньги за вход.

- Убери лапы, свинья! - верещала Викки Стоунер, но Римо не отпускал ее.

- Отделайся от меня! - вопила Викки, пока не увидела, куда ее ведут. Они приближались к мотелю, где находился "кто-то".

- Он хочет меня, а? - спросила она, часто дыша. - Это он послал за мной, да? Он послал за мной. Кто он? Не можешь сказать, да? А, у тебя есть ключ. Источник от его номера. У тебя есть ключ от ЕГО номера!

Римо уже не нужно было держать ее за шиворот. Викки Стоунер подпрыгивала от возбуждения.

- А я подумала, что ты решил меня прикончить, - сказала она. - Я же не знала. Я поимела Нелза Борсона. Знаешь Нелза Борсона? Так вот, его. Было так клево. А потом всю "Гинденбургскую семерку". Прямо в аэропорту. Они ждали самолет. Я поимела их всех!

Римо открыл дверь, и когда Викки Стоунер увидела тщедушного, но величественного корейца в темно-синем кимоно, сидевшего на циновке и медитировавшего, у нее вырвался тихий стон радости.

Римо закрыл дверь.

- О, какой кайф, какой кайф, слава тибе, вечная слава! - воскликнула она, опускаясь перед Чиуном на колени.

Чиун позволил себе величаво заметить чье-то присутствие. Пораженная надменным величием его движений, Викки Стоунер уткнулась лбом в циновку.

- Поучиться бы тебе у молодежи твоей страны, - сказал Чиун Римо.

- Ты еще не знаешь, чего она хочет.

- Ты - просто улот, - выдохнула Викки.

- Эта малышка понимает больше тебя, Римо.

- Славься вовеки! - не унималась Викки.

- И она отдаот мне должное.

- Кто ты? - промолвила Викки

- Мастер Синанджу.

- Я балдею, Синанджу! Улет!

- Вкушаешь, Римо?

- Она понятия не имеет, о чем ты говоришь, папочка. Она и слыхом не слыхивала о Синанджу. Вообще о Синанджу на Земле знает от силы с полдюжины человек, да и те помалкивают.