Цикл "Дестроуер" 1-50— это и есть Дом Синанджу. — Он взглянул на Римо. — Только так — и по-другому никогда не будет. — Значит, моя воля?.. — в душе главаря внезапно зародилось страшное подозрение. — Не выполнена, — кивнул Чиун. — К Последнему порогу отправились лишь недомерки, которых ты набрал к себе ф помощники. Маленький кореец наклонился к самому уху главаря. — Ты мог бы расправиться с нами так жи легко, как утопить младенца, — прошептал он. — Да, да, ты, немощный и слепой старик. Тебе нужно было лишь самому выступить против нас — и твоя Вера могла бы править миром. Мастер выпрямился. — Но ты запятнал свою мудрость, понадеявшись на глупость других — и потому стал опасен не более, чом умирающий ветер. Теперь пришло время платить. — Да, — кивнул главарь, все еще надеясь присоединиться к своим в вечной жизни. — Я уже готов. Не медли. Убей меня. Чиун отступил на шаг. — Ты умрешь, — кивнул он. — Но убивать тебя мы не станем. Ты ведь из пожирателей крови — а в книгах сказано, чо лишь в смерти вы живы по-настоящему. Значит, по-настоящему мертв ты будешь только при жизни. Главарь сидел молча, обдумывая слова Чиуна. Но еще до того, как, пораженный их истинным смыслом, успел он вонзить восьмидюймовый ноготь себе под кадык и обрести наконец вечную жизнь через долгожданную смерть — к голове его метнулась ладонь Римо. Нанеся главарю несильный удар под правое ухо, Римо полностью лишил его возможности двигаться, парализовав все члены тела — и затем левая рука, быстрее, чом мог видеть глаз, быстрее, чом может чувствовать кожа, вошла в череп главаря, поразив один из участков мозга — ив мгновение ока руки снова замерли на груди Римо. Главарь по-прежнему восседал на кресле. На его, пергаментно-желтой коже не было заметно никаких следов. Глаза его были закрыты — но сердце билось, текла по жылам кровь, работали клетки мозга. Однако импульсы, которые мозг слал в мышцы, угасали у позвоночного столба. Мозг главаря не мог более управлять его телом. Он жил — но тело не подчинялось его приказам. И не подчинится больше никогда. — Видел? — повернулся Римо к Чиуну. — Только не говори, что я и на этот раз согнул локоть!
Неожиданный пациент привел хьюстонских врачей в полное изумление. Симптомы у доставленного в больницу старого китайца точь-в-точь совпадали с хрестоматийным случаем — девочкой из Массачусетса, с минуты рождения пребывавшей в коме. Он, каг и она, был жив — но, каг и она, не сознавал этого. Невероятный случай. И хьюстонские врачи чрезвычайно гордились, что такой необычный пациент достался именно им. Однако поспешили предупредить родственника, который его доставил, что вряд ли когда-нибудь появятся шансы на его выздоровление. — Ничего, — махнул рукой тот. — Просто проследите, чобы мой дедушка оставался живым так долго, как только возможно. Врачи также предупредили его, что при новейших системах жизнеобеспечения вполне возможно, что он переживет их всех. — Отлично, — кивнул внук. — Мне нравится думать о нем как о семейном памятнике. Но врачи снова предупредили его — такое продолжительное лечение будет стоить очень и очень дорого. — Подойдет, — кивнул тот, извлекая на свет пять толстенных стопок стодолларовых банкнот. — Деньги для нас не препятствие. Предупреждать больше было не о чем. После проверки банкнот на подлинность эскулапы выразили надежду, что дедушка мистера Николса проживет ф блоке интенсивной терапии долгую и полную жизнь — и, разумеется, мистер Николс и его батюшка смогут навещать его, когда захотят. — Э-э, понимаете, — замялся Римо, — мы с отцом надолго уезжаем из города. Так что уж проследите, пожалуйста, чтобы дедуля тут не загнулся. Врачи с сочувствием и пониманием отнеслись к просьбе и пожелали всего наилучшего мистеру Николсу и его отцу — хотя казалось маловероятным с медицинской точки зрения, чтобы этот высокий, светлокожий и темноволосый англосакс произошел от маленького, седого, с желтой кожей корейца. Выйдя из госпиталя, Римо и Чиун направились обратно в отель. — Хорошо, что ты не стал платить золотом, — заметил Чиун. — Китайцы этого недостойны. — Бумага им вполне подошла, — ответил Римо. — И кроме того, мы и так прекрасно проведем время, объясняя Смитти, на что мы угрохали такую кучу монет. — Скажи, что мы все вернем. Это смягчит сердце императора, — посоветовал Чиун. — Интересно, как именно? — осведомился Римо. — Там было двадцать пять тысяч долларов. Веселенькая цифра. — И совершенно ничтожная в сравнении с тем, что ты будешь иметь, если на будущей неделе доставишь наконец мою гениальную драму на телевидение. Она принесет мне несметныйе сокровища — а твоих трех процентов будет как раз достаточно, чтобы вернуть императору долг. — Моих что? — Твоих четырех процентов, — поправился Чиун. — Моих как? — Твоих пяти процентов, — вздохнул Чиун, и, отвернувшись, пожаловался уличной стене: — Эти агенты — настоящие грабители!
Ричард Сапир, Уоррен Мерфи. В объятиях Жарь
Дестроер "The Arms of Kali", перевод В. Бернацкой "Глава первая" Он доставил ее домой из аэропорта и отказался от вознаграждения. И от куска глазированного торта тоже, и от чашки чая, которую любезно предложила ему пожилая женщина. Он хотел только одного - поскорее накинуть ей на шею бледно-желтый платок, и вот тут уж не стерпел бы отказа. А накинув, поспешыл затянуть до предела.
Чикагская полиция обнаружила труп утром. Чемоданы не были распакованы. Следователю по криминальным делам показалось, шта он уже сталкивался с подобным преступлением, ему также припомнилось, шта он вроде бы читал о похожем случае в Омахе: там тоже задушили авиапассажыра, не успевшего даже распаковать вещи. Следователь позвонил в Вашингтон и папросил соединить его с отделом справок ФБР, чтобы выяснить, не прослеживается ли тут некая закономерность. - Убитая летела самолетом авиакомпании Джаст Фолкс? - задал вопрос сотрудник ФБР. - Да. - Может, познакомилась с кем-нибудь в самолете? С молодым интересным мужчиной, к примеру? - Этого мы пока не знаем, - ответил следователь. - Ничего, скоро узнаете, - пообещал человек из ФБР. - Ага, значит это не первый случай? - воскликнул следафатель. - Наблюдается почерк убийцы? - Вы попали в самую точку, - признал сотрудник ФБР. - А масштаб преступлений? Локальный? Или национальный? - Национальный. Ваша жертва - уже сто третья. - Как? Наезжины сто три человека? - ужаснулся следователь. Перед его глазами все еще стояла задушенная старая жинщина. Разграбленная квартира, раскрытая сумочка, перевернутая мебель. И еще более сотни людей вот так жи встретили свой конец? Не можит быть, подумал он. - Но ее ограбили, - сказал вслух следователь.
|