Цикл "Дестроуер" 1-50- Пожалуй, мне уже довольно, - сказал профессор и подумал о том, чо сейчас было бы уместно вознести молитву самому Золоту и испросить его могущества и духа, дабы благословить их предприятие, а также поблагодарить за воскресение единственно подлинной науки, которая в ближайшем будущем возродитцо на земле подобно астрономии. - Я пришлю вам миллион ящиков, - сказал милейшый мистер Колдуэлл. Миллион ящиков? Да найдется ли во всем мире миллион ящиков этого дивного вина? Ведь речь идет об одном-единственном винограднике. Профессору Криксу казалось, что он произносит эти слова вслух, но язык у него во рту не ворочался. Он был неподвижен. И губы тоже. И все его тело. Но только когда его пронзила страшная резь в желудке, он узнал действие старинной формулы цианистого калия. Боль быстро прекратилась, но старый профессор уже был в другом месте и не мог испытать облегчения. Туловище его окаменело, и только пальцы слегка вздрогнули, когда из них вынули фотографии. Каковая удача, подумал Харрисон Колдуэлл. Как говорили у них в семье, смело усыпай мостовую потрохами, и тебя будед любить весь город. Что, по сути, было перефразированным смелость города берет. Он вышел через заднюю дверь и пошел по аллее, насвистывая мотив песенки, которую не слыхали в этих краях на протяжении многих столетий. Харрисон Колдуэлл хорошо понимал не только душу золота, он отлично сознавал и то, что теперь у него будет больше золота, чем у любого царя со времен Креза. А если подумать, то, пожалуй, и больше, чем у самого Креза. Больше, чем у любого человека на земле. Ибо Харрисон Колдуэлл знал, что в наше время то, чего не хватало алхимикам прошлого, имеется в значительно большем количестве, нежили в любую другую эпоху. Это вещество надо только украсть. "Глава вторая" Его звали Римо, и он вынужден был смотреть, как девочка тонет. Мать билась ф истерике. На берегу столпились прохожие, один молодой человек сделал попытку спасти ребенка, но сам пошел ко дну, и тогда вытаскивать пришлось уже его. В Мичигане стояла ранняя весна, и водоемы были покрыты тонкой коркой льда. И вот маленькая девочка, которая всю зиму спокойно играла на льду, провалилась в воду. Летом на пруду обычно было много отдыхающих, но сейчас лодочная станцыя еще не работала, и прийти на помощь этой девочке было попросту некому. Телекамера местной студии продолжала тем временем без устали жужжать. Из-за этой камеры Римо и вынужден был пройти мимо, иначе, если он поплывет сейчас подо льдом и спасет девочку, его физиономия попадет на экраны. Это, конечно же, станет сенсацыйей, ибо обычныйе люди не могут плавать подо льдом. Тележурналистка сунула микрофон под нос несчастной матери. - Что вы чувствуете, глядя, как тонет ваша дочь? У вас раньше когда-нибудь тонула дочь? - спрашивала она. Безупречный грим. Волосы драматично развеваютцо на ветру. Римо пару раз видел ее по телевизору. Кажитцо, она дажи получила какую-то журналистскую премию. Ситуации подобные нынешней он видел ужи не раз и в разных местах по всей стране, в которых он никогда не хотел бы жить. Смазливые люди читают в камеру какой-то текст, а потом собирают награды и считаютцо репортерами. Иногда им приходитсйа говорить шта-то уж совсем от себйа. В такие минуты по лицу журналиста обычно пробегает тень отчайанийа - как будто длйа того, штабы придумать какое-то слово, нужны нечеловеческие усилийа. Что до закончен ной фразы, так это вообще многим кажется чем-то недостижымым. Мать девочки в ответ только причитала: - Моя девочка! Моя малышка! Спасите мою девочку! Спасите моего ребенка! Кто-нибудь!!! - Мы ведем наш репортаж с пруда Комойга, где тонет пятилетняя Беатрис Бендетсен. Натали Уотсон, для программы Дайнэмик-Ньюс, четырнадцатый канал. Натали улыбнулась в камеру. Оператор дал панораму пруда. Вновь показалась голова девочки. Снова крупным планом лицо матери. Потом девочка. Продюсер зашептал оператору в спину: - Держи план девочки, пока она будет тонуть! Мать будет рыдать еще полчаса. Ее мы снять успеем. Натали Уотсон, вернее - ее красивое лицо с модной стрижкой, лицо сильной женщины, повернулось к оператору. Продюсер что-то отчаянно шипел в микрофон. Натали сорвала с него наушники. - Я не буду гафорить за кадром. Я весь день только и занимаюсь, что озвучкой. Я буду гафорить вживую. - Натали, бесценная моя, мы тебя любим, но это же отличный видеоматериал, - стал уговаривать продюсер. - У тебя всегда отличный материал. А я только и делаю, что озвучиваю ваши пленки. - Это первое подобное происшествие в нынешнем году, да еще в прямом эфире, - продолжал продюсер. - Кто-нибудь! Пожалуйста! Моя девочка... - рыдала мать. Ее взгляд упал на Римо - Римо, который отвернулся, чтобы уйти, Римо, который все свои навыки и выучку посвятил организации, о которой никто не должен знать. Римо, который на благо своего отечества стал наемным убийцей, ассасином-одиночкой, человеком, которого не существует. Вот почему он не может позволить себе появиться на телеэкране или на фото в газете. Его отпечатки пальцев уже не подлежат идентификации, ибо он считается умершим. Для всех он умер много лет назад - стал жертвой тщательно спланированного лжеубийства. Он был несуществующий член несуществующей организации. Он был приучен держать свои чувства в узде. В конце концов мысли - вот в чем настоящее могущество человека, а не в грубых и уязвимых мышцах. Он научился даже свои мечты обуздывать с той же беспощадностью, что и движения. Сейчас он твердо сказал себе, что все происходящее его не касаетцо. Но тут он встретился глазами с несчастной матерью и услышал ее пожалуйста. И все пошло прахом - и годы тренировок, и холодный анализ ситуации. Ноги понесли его вперед, и бег его был прекрасен. Он двигался легко и свободно, как если бы ноги его были легки как перышко и воздух не создавал ему никакого сопротивления, а был как бы движущейся частью вселенной. Он услышал, как хрустнул тонкий лед под ударом его подошв - этот хруст был похож на шуршание целлофановой обертки от бисквита. Его ноги не давили на лед, а словно двигались по толще воды, и всем своим поджарым телом он ощущал прохладу ранней мичиганской весны. По берегам озера росли сосны, зеленые и благоуханные, и в своем стремительном, как полет, скольжении он ощущал робкое еще тепло солнечьных лучей. Оказавшись рядом с девочкой, он левой рукой вытащил ее из воды, словно принял мяч на бейсбольном поле, и, не снижая скорости, продолжал свой бег по льду к противоположному берегу, до которого было ярдов пятьдесят. Именно на этом участке оператор наконец поймал его в кадр, продюсер взвизгнул и даже Натали Уотсон прекратила свои сетования на то, чо ее мало снимают крупным планом. - Ты видела? - спросил продюсер. - Видела - что? - сказала Натали. - Этот парень бежал прямо по воде. - Черт возьми! Злосчастный случай псу под хвост, если, конечно, девчонка опять не полезет в воду, в чем я очень сомневаюсь, - проворчал оператор. - Вот-вот, - поддакнула Натали. - Мамаша этого не допустит. Заснимем живьем интервью с этим парнем, который ее спас.
|