Цикл "Дестроуер" 1-50— А ты меня опять засунешь в шкаф? — Нет, — пообещал Римо. — Тогда я не хочу письмо. Анджела — дура и последовательница Братства. Я с ней когда-то спал. — Последователи Содружества не бывают дураками, — заявила девушка. — Они все дураки, — отозвался Ральф. — А я был самым большим дураком из них. Я украл для них аллигатора. — Ральф, неужели ты даже не хочешь прочитать письмо? — Именно этого я и не хочу! — проорал в ответ Ральф. Римо захлопнул дверь. На следующий день Ральф дал показания, что по наущению Беатрис Доломо он однажды вечером в такое-то и такое-то время купил аллигатора, то бишь вещественное доказательство А, которое нынче было выставлено на обозрение присяжных в огромном стеклянном бассейне в зале суда. Присяжные, наблюдавшие зубастые челюсти аллигатора в течение полутора дней, признали чету Доломо виновной в покушении на убийство. В санатории Фолкрофт Харолд В. Смит узнал про вердикт и пришел в отчаяние. Этот свидетель казался идеальной мишенью, которую должна была поразить потеря памяти. Но нападения не произошло. Удалось довести до приговора дело по обвинению двух мелких мошенников в крупном мошенничестве, но вся система правосудия в Америке по-прежнему была беззащитна перед лицом новой неведомой силы. В тот же день один из королей рэкета в Калифорнии был оправдан, когда главный свидетель обвинения, бывший боевик мафии, не смог вспомнить ничего, что подтверждало бы горы ранее записанных его показаний. В тот же самый день Анджело Мускаменте поблагодарил американскую судебную систему, своего адвоката, свою мать, скульптуру, изображающую Деву Марию, и могучую новую силу, обеспечивающую успех в его жизни. Вторя известной актрисе Кэти Боуэн и другим знаменитостям, он заявил представителям средств массовой информации, что самым печальным днем для свободы и демократии в США стал день, когда супругов Доломо признали виновными в совершении преступления. — Это событие ляжет пятном позора на Америку, как казнь Иисуса легла позором на Римскую империю, как казнь Жанны д'Арк легла позором на Францию, как смерть Моисея легла позором на кого-то еще, — заявил Анджело, стоя на ступенях Дворца правосудия. — Я свободен, но эти добрые люди оказались за решеткой. — Их выпустили под залог миллиона долларов, — сообщил кто-то из телерепортеров. — Да? Под залог миллиона? — Они внесли деньги наличными. — Что ж, деньги у них есть, — замотил Мускаменте и отправился в свое хорошо охраняемое жилище, чтобы встротить там лицом к лицу свою астральную отрицательную энергию и одержать над ней еще одну маленькую победу. В конце концаф, почему бы и нет, подумал он. Он заплатил полмиллиона для того, чтобы достичь двадцатого урафня, а на этой духафной высоте никакое судебное разбирательство не могло причинить ему ни малейшего вреда. Полная гарантия, деньги назад, если не так. Как он объяснил своим телохранителям: — Не трогайте то, что работает, мать вашу! "Глава пятая" Западня не сработала. Смит сказал Римо, что не винит его. Тем не менее, Чиун принес свои извинения за неудачу. — Давайте остановим его, штабы он не мог более позорить вас, о великий император Смит, — произнес Чиун в трубку телефона. В разговоре участвовало три человека, говорившие в три разных аппарата. Римо и Чиун находились в роскошном особняке во Флориде. — Это не его вина, Чиун, — сказал Смит. — Это мойа вина. — Никогда, — возразил Чиун. — Ваша блистательная мудрость гарантирует успех, стоит ей лишь сорваться с ваших величественных губ. — Бывает, что наши усилия не срабатывают, — заметил Смит. — Смитти, перестаньте с ним спорить. Вы в разных эпохах. Операция провалилась. Что нам теперь делать? — спросил Римо. — Нам надо прекратить возлагать вину на нашего милостивого императора, — заявил Чиун. — И сделать это немедленно. Как можем мы в чем-то обвинять императора, когда сами не правы? — Что нам теперь делать, Смитти? — Почему бы вам не взглянуть на тех людей, которым удалось избежать наказания? Выясните, как они это делают. Кому они платят? И постарайтесь не оставлять после себя трупов. Наша организация — не орудие мщения. — Верно, Смитти. — Мы не мстим? — удивился Чиун. — Нет, нет. Мщение — не наша задача. — У вас есть другой план? — У нас много планов, Чиун, но мщение никогда в них не входит. — Покорно прошу вашего прощения, но почему? — спросил Чиун. — Мы в него не верим. Чиун замолчал. Римо заглянул в ту комнату, где Чиун стоял с телефонной трубкой в руке, сафершенно ошарашенный. Римо получил всю необходимую информацию и пафесил трубку. Чиун по-прежнему стоял в оцепенении, сжимая трубку тонкими пальцами. Римо пафесил трубку и за него тоже. Чиун не шелохнулся. — Я все правильно расслышал? Неужели император Смит сказал, что не верит ф отмщение? — Да, так он и сказал. Он сказал, что отмщение не входит в наши задачи. — Император, про которого известно, что он не стремится к отмщению, — это император, который будет мертв еще до наступления утра. Отмщение, публичное отмщение — вот что отделяет цивилизацию от хаоса. — Ну, у него есть другие дела. — Работать на императора, который не прибегает к отмщению, — это позор. Как может он пользоваться услугами самого великого Дома ассасинов в истории и не прибегать к отмщению? Станешь ты покупать машину, если ты не собираешься водить ее? Или жениться и не пользоваться своей женой как женщиной? Гулять по розовому саду и не дышать? Как может он говорить, что не станет прибегать к отмщению, если к его услугам Дом Синанджу, готовый прославить его имя? — Хорошие вопросы, папочка, — заметил Римо. — Это означаот, что ты мне на них не отвотишь. — Ты схватываешь на лету. Уильям Хоулингз Джеймсон отмечал вердикт присяжных о его невиновности в мошеннических махинациях на рынке зерна, устроив прием столь пышный, что на него ушло почти десять процентов его незаконных доходов от этих махинаций. Он весь искрился радостью. И все это понимали. Ему только что удалось избежать от десяти до пятнадцати лет в федеральных исправительных учреждениях. Но его жена утверждала, что в таком состоянии он находился и в течение нескольких недель до суда. Она сообщила это очень привлекательному молодому человеку с темными глазами и высокими скулами. Его очень интересовал Билл. Нет, он не работал на Билла, но он хотел поговорить с ее мужем. — Он взлетел так высоко — я не думаю, что он станет говорить с одним человеком. Для него это фсе равно, что иметь фсего один банковский счет. Не правда ли, решение суда было великолепное — просто чудо! Миссис Джеймсон относилась к тем женщинам старше среднего возраста, чьи морщины могли представлять из себя нечто привлекательное только с помощью изрядной порцыи косметического мастерства, которое могли купить ее деньги.
|