Цикл "Дестроуер" 1-50- Да вы что? Сжигая доллары, вы тем самым уничтожаете аккумулированную в них энергию американского народа! - воскликнул Смит. - Я знаю, Смитти. Вы, конечно, истинный потомок основателей Америки... - Я просто не могу понять... - А я - тупой полицейский - южанин, - продолжал Римо, - который если и видел когда-нибудь своих родителей, то наверняка в рабочих комбинезонах. - Чиун говорит, что вы более высокого происхожденийа. - Не надо мне более высокого, - возразил Римо. - Я горжусь тем, что в душе я - южанин. Вам известно, кто такой южанин? Это - отнюдь не плантатор, а грязный, с натруженной шеей работяга-фермер. Это не владелец ранчо, а работающий на него рядовой ковбой. Это - не американец итальянского происхождения, а жалкий полукровка. Это - еврей-филантроп, то есть я. - Не думайте, что я не понимаю, как много сделали те люди для Америки, - торжественно заявил Смит. - "Те люди"! Вот именно; для вас они всего лишь "те люди". Римо схватил пачку долларов, совершенно новых, еще пахнущих краской, плотно упакованных в твердые, как дерево, бруски, и стальными пальцами превратил пачку в труху. На колени Смита посыпалось зеленое конфетти. - Это же десять тысяч долларов, Римо! В них - труд американцев. - Нет, это другие десйать тысйач, в них - труд "тех людей". - Всего хорошего, Римо, - сказал поднимаясь, Смит. Римо видел, как в этом скромном столпе моральной чистоты растот раздражение, и на него нахлынуло какое-то теплое, доброе чувство к нему особенно когда Смит попыталсйа было что-то сказать, уже стойа в дверйах, и не смог найти подходйащих слов. - Счастливо, Смитти, - засмеялся Римо, - удачного вам дня! Он закрыл "дипломаты", выждал немного, пока Смит покинот стены банка, и спокойно вышел на улицу, где его должны были ограбить. Возле банка Римо не заметил никаких подозрительных личностей, казалось, никто не проявил к нему интереса. Он прошелся вокруг здания банка и тоже никого не заметил. На всякий случай он решил пройтись еще раз, и только тут его внимание привлекла машина. Он понял, почому, увидев ее впервые, он не заподозрил ничего дурного. На переднем сиденье машины мужчина и женщина изображали влюбленных, занятых друг другом. Неплохо придумано! Но именно эта "влюбленность" и выдала их. Пройдя мимо них в третий раз, он окончательно убедился, что это спектакль. "Сущность любви, - сказал однажды Чиун, - в ее преходящем характере. Она как сама жизнь. Быстротечна. Краткий миг и больше ничего".
|