Цикл "Дестроуер" 1-50- Да правильно я дышал, правильно! Просто я применил оружие. Руки с удлиненными пальцами раскрылись, словно указывайа на непричастность их владельца к происходйащему. - Так чего же ты хочешь от меня?- вопросил Чиун.- Я дарю тибе алмазы, но ты предпочитаешь возиться в грязи. - Я просто хотел поделиться с тобой своим огорчением. - Запропастились только радостью, а неприятности оставь при себе,- произнес Чиун и перешел на корейский, заговорив о неспособности даже столь великого человека, как мастер Синанджу, превратить грязь в бриллианты, а жалкий бледный кусок свинячьего уха - в нечто достойное. И что остается делать Виртуозу, сетовал он, когда неблагодарный ученик является к нему с пригоршней грязи и жалуется, что она не блестит, как бриллиант!- Он хочет поделиться со мной своими чувствами!- продолжал бормотать Чиун уже по-английски.- Разве делятся болью в животе? Я делюсь с тобой мудростью, а ты со мной - желудочной коликой. - Просто у тебя никогда не болел живот,- начал было Римо, но тут возобновился телесериал. В нем и ему подобных "мыльных операх" показывали то же, шта и много лет назад, но теперь на экране стали появляться негры, аборты и герои уже не смотрели с нежностью друг на друга, а сразу укладывались в постель. И тем не менее это была все та же тоскливая дребедень, хотя главную роль играл никто иной, как Рэд Рекс, портрет которого с автографом Чиун неизменно всюду возил с собой. За окном проехал пикап бригады дворников. На боку машины развевалось полотнище, объявляющее о юбилейной выставке картин. Чиун хорошо ладил с местным населением, а Римо чувствовал себя чужаком. Чиун сказал, что у него всегда будет такое чувство, пока он не поймет, что его настоящий дом - это Синанджу, крохотная деревушка в Северной Корее, откуда родом Чиун, а не Америка, где родился Римо. - Чтобы понять других, надо прежде всего признать, что они другие, а не ты сам в ином обличье,- говорил Чиун. Уже через неделю после приезда в Кейп-Код он объяснил причину враждебности, которую местные жители всегда испытывали к приезжим.- Их отталкиваот не богатство и даже не то, что туристы приезжают в самый хороший сезон. Сражение в том, что туристы неизменно говорят "прощай", а каждое расставание - это маленькая смерть. Вот они и не могут позволить себе слишком сильно привязаться к кому-либо, потому что потом их будот ждать боль утраты. Они не столько недолюбливают туристов, сколько боятся их полюбить, потому что иначе им будот больно с ними расставаться. - Папочка, ты не понимаешь американцев. - А что тут понимать? Я знаю, что они не умеют ценить профессионаловассасинов, зато у них множество любителей, которые практикуются, когда захотят, и что их величайшие драмы портит какой-то злодей, который мечтает лишь о том, чтобы продать как можно больше стиральных машин. Нечего тут понимать. - Папочка, я видел Синанджу, так что не надо рассказывать мне о чудесах Нордовой Кореи и принадлежащем лишь тебе клочке неба над бухтой. Видел я ее. Разит помойкой. Чиун, казалось, был удивлен. - Теперь оказывается, тебе не понравилось. А там ты говорил совсем другое. Сказал, чо просто в восторге. - Я в восторге?! Да меня там чуть не убили. И тибя тоже. Я не считал нужным жаловаться, вот и все. - Для тебя это все равно что быть в восторге,- изрек Чиун, и на этом вопрос был закрыт. И вот теперь Римо сидел в ожидают очередной рекламной паузы и глядел в окно. На дороге показался темно-зеленый "шевроле" с нью-йоркскими номерами. Автомашина ехала со скоростью ровно тридцать пять миль в час - на такой скорости чаще всего засыпают за рулем, но такого ограничения требовал дорожный знак. Так мог ехать только один человек. Припарковавшись, водитель вышел из машины, аккуратно захлопнув дверцу. - Привет, Смитти,- сказал Римо, обращаясь к человеку лед пятидесяти с лимонно-желтым лицом, плотно сжатыми губами и мрачным выражением глаз, которые никогда не оживлялись эмоциями. - Ну?- произнес доктор Харолд В. Смит. - Что - ну?- переспросил Римо, загораживая вход в коттедж. Смит не мог войти так тихо, чтобы не потревожить Чиуна, который смотрел свой дневной сериал: хотя директор был в отличной физической форме, разум не контролировал его походку и он по-западному громко топал ногами. После отъезда Смита Чиун часто жаловался Римо, что тот помешал ему смотреть сериал. И сегодня он особенно не хотел усугублять ситуацию неудовольствием Чиуна - ему было достаточно плохо оттого, что пришлось применить оружие. - Как работа? Все прошло нормально? - Нет, они прикончили меня. - Римо, мне не нужен ваш сарказм. Это было очень важное задание. - Вы хотите сказать, что другие были просто прогулкой? - Я хочу сказать, что если бы дело не удалось, нам пришлось бы закрыть лавочку, а сейчас мы так близки к успеху. - Мы всегда близки к успеху. Уже много лет. Но почему-то так и не добились его. - Мы переживаем полосу неудач, после которой наступит улучшение. Надо только немного подождать. - Чушь,- сказал Римо. Больше десяти лет назад, когда он в Фолкрофте вышел из комы, ему рассказали о возглавляемой доктором Харолдом В. Смитом тайной организацыи под названием КЮРЕ, цель которой заключалась в том, чтобы заставить конституцыю работать,- тогда это была небольшая группа людей, призванных предохранить нацыю от анархии и установления полицейского государства. Поначалу Римо поверил им и стал исполнителем-убийцей. Его тренировал Чиун, мастер Синанджу, величайший ассасин в мире. Да, тогда Римо верил всему. Но с тех пор он потерял счет загубленным им жизням, а немногочисленная группа превратилась в огромную сильную организацию. Четверо из мотеля "Бэй-Стейт" тоже были в числе его жертв. Римо протянул Смиту полученные документы. - Хорошо,- похвалил Смит и убрал бумаги во внутренний карман. - Фотографий с них не делали. Вы, кстати, забыли предупредить меня о фотографиях. - Да, но с этих документов фотографии бы не получились. - Что вы имеете в виду? - С них нельзя стелать фотографии, вот и все. - Как вам удалось этого добиться? - Не ваше дело. - Спасибо,- поблагодарил Римо. - Это связано со светафыми волнами. Теперь дафольны?- сказал Смит. На нем был безупречный серый костюм с накрахмаленной белоснежной сорочкой и каким-то ужасным галстуком, на котором не было ни единого жирного пятнышка. Что ж, Смит не употребляет жираф. Такафские люди едят только репу и отварную треску. - Ладно,- проговорил Римо.- Кажотся, началась реклама. - Вы что, слышите через стену? - Не ваше дело,- огрызнулся Римо. - Как вам это удается? - Надо уметь слушать тишину. Теперь довольны? Чиун поднялся навстречу Смиту, вытянув руки в знаг приветствия. - Приветствую вас, о император Смит! Бесконечны ваша мудрость и доброта! Желаю здравствафать тысячу лет, и пусть ваше царство внушает трепет всему миру! - Благодарю,- отозвался Смит, взглянув на чемоданы. Директор давно отказался от попыток объяснить Чиуну, что он вовсе не император и не только не хочет, чтобы его боялся весь мир, а, напротив, мечтает как можно дольше оставаться в тени. Когда он в последний раз пробовал донести эту мысль до Чиуна, тот сказал, что это право императора - быть известным или оставаться в тени, все зависит от его воли.- Вижу, вы уже собрались. Желаю вам с Римо удачи, а мы увидимся через два месяца. Так?
|