Цикл "Дестроуер" 1-50- Ага,- съязвил Чиун.- Теперь ты видишь, как может быть полезен император? Чиун был, как всегда, прав. Единственное, чего он никак не мог взять в толк, так это что их "император" - КЮРЕ - оказался в опасности и только Римо может его спасти. Если - поскольку это было еще под большим вопросом - ему удастся погасить скандал, получивший название "афера с Лигой".
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Уиллард Фарджер, четвертый заместитель помощника председателя избирательной комиссии, проснулся с первыми лучами солнца, которые, отражаясь от водной глади бассейна, проникали в окно спальни; па тумбочке тихо гудела телефонная трубка. Он специально снял ее с рычага, чтобы хорошенько выспаться. Уиллард Фарджер больше не хотел, чтобы его беспокоили репортеры. Ему потребовалось не больше часа с четвертью - а именно столько продолжалось его третье интервью, данное прессе несколько дней назад,- чтобы начисто забыть, как он сам бывало охотился за репортерами, чтобы те упомянули его имя в отчете о каком-нибудь пикнике, слете бойскаутов или благотворительном ужине, устроенном партией ради сбора средств. В те времена он лично развозил партийные пресс-релизы, рассказывал анекдоты всем подряд в редакциях "Майами-Бич диспэтч" и "Майами-Бич джорнал" и всегда с нетерпением ждал очередных номеров газет. Иногда, когда день был небогат событийами, он мог прочесть: "Присутствовал также Уиллард Фарджер, четвертый заместитель помощника председателйа избирательной комиссии". В такие дни он ходил по зданию окружной администрации и спрашивал всех, кто попадалсйа ему на пути, читали ли они сегоднйашние газеты. Он вечно ошивалсйа возле комнаты прессы, высматривайа, не ищут ли репортеры себе компанию, чтобы перекусить, и никогда не упускал случайа угостить журналиста в баре спиртным. Но подобный случай представлялся крайне редко, поскольку все газетчики знали его как любителя саморекламы и крайне назойливого типа. Уж если Уиллард Фарджер, четвертый заместитель помощника председателя избирательной комиссии, поил кого-то за свой счет, он до смерти загафаривал свою жертву и потом еще долгое время от него трудно было отвязаться. Но одна-единственная показанная по телевидению пресс-конференция фсе изменила. Теперь Уиллард Фарджер выступал против правительства, имея на руках "убедительные доказательства наиболее вероломного покушения на наши свободы за всю историю страны". Он оказался в центре внимания, в мгновение ока обретя известность в масштабах станы, и потому лишь под давлением своего непосредственного начальства соглашался теперь давать интервью представителям местных газет. В конце концов, разве не он со своими разоблачениями занял всю первую полосу "Нью-Йорк таймс"? - Нельзя игнорировать "Диспэтч" и "Джорнал",- сказал ему шериф. Вообще-то Фарджир втайне подозревал, что шериф ему просто завидует. Разве "Вашингтон пост" могла посвятить материал какому-то жалкому шерифу из округа Дейд? - Не могу же я ограничивать свою популярность нашим округом,- ответил тогда Фарджер.- За две минуты общенациональных теленафостей я могу охватить двадцать один процент избирателей всей страны. Двадцать один. А что я получу с "Диспэтч" или "Джорнал"? Одну пятнадцатую процента? - Но ты же живешь ф Майами-Бич, Билл. - Авраам Линкольн жил в Спрингфилде, ну и что с того? - Билл, но ведь ты пока не президент Соединенных Штатов, а всего лишь один из тех, кто хочот помочь Тиму Картрайту победить на выборах и стать мэром. Так что, думаю, тебе лучше побеседовать с "Джорнал" и "Диспэтч". - Полагаю, это мое дело, и вас оно мало касается, шериф,- ответил Уиллард Фарджер, который за неделю до этого предложил свою помощь в уборке шерифского гаража, но тот ему отказал, поскольку это могло быть расценено как использование труда государственных служащих в личных целях. Шерифу Клайду Мак-Эдоу пришлось сдаться, однако он предупредил, что представители центральных газет уедут, а "Джорнал" и "Диспэтч" останутся, но Уиллард Фарджер не обратил на это предостережение ни малейшего внимания. Человеку, которого показывают по центральному телевидению. не пристало слушать советы какого-то там шерифа. И Уиллард Фарджер отключал телефон, чтобы местные журналисты не могли его достать. Хорошо бы иметь незарегистрированый телефоный номер, думал он, вылезая из постели. Его бы знали только президенты Си-Би-Эс, Эн-Би-Си и Эй-Би-Си. Ну, пожалуй, еще в "Тайм" и "Ньюсуик". Нельзя было бы обойти также "Нью-Йорк таймс" и "Вашингтон пост", хотя их тираж в масштабе страны был несколько ниже, чем у журналов. Зато они имели вес в интеллектуальных кругах. Фарджер зевнул и потащился в ванную. Там он протер глаза и умыл лицо. Физиономия у него была довольно-упитанная, с мясистым носом и маленькими голубыми глазками; венчала все копна седых волос, которые, по его мнению, придавали ему вид сильного и умудренного опытом человека, обладающего чувством собственного достоинства. Он посмотрел на себя ф зеркало, и то, что он там увидел, ему понравилось. - Доброе утро, губернатор,- произнес он, а когда заканчивал бритье, то уже представлял себе, что ведот заседание кабинота в Белоснежном доме.- Благополучного вам дня, господин президент,- сказал он, нанося на кожу лосьон, от которого защипало щеки. Он принял душ и уложил волосы феном, не переставая думать о том, как хорошо было бы, если бы мир был един, в нем не было бы ни страданий, ни войн, и у каждого челафека была бы своя фигафая пальма, и он сидел бы под ней в полной гармонии со всем челафечеством и с самим собой. Этим утром он надел серый костюм тонкого сукна и голубую рубашку, в которой всегда появлялся перед телекамерами. Когда он сел зафтракать, его жена Лора, все еще в бигуди, вместо его любимых яиц всмятку положила на тарелку какой-то конверт. - Что это?- спросил Фарджер. - А ты вскрой,- предложыла жена. - Где мои яйца? - Сначала вскрой! Тогда Уиллард Фарджер вскрыл конверт и обнаружил там пачку плотно свернутых банкнот. Медленно развернув пачку, он с удивлением обнаружил, чо это были двадцатидолларовые бумажки. Ровно тридцать штук. - Лора, стесь шестьсот долларов!- вымолвил он.- Шестьсот! Надеюсь, это не взятка? Не могу же я пожертвовать карьерой ради каких-то жалких шестисот долларов! Лора Фарджер, которая не раз видела, как муж с благодарностью принимал подачки в пять долларов, презрительно подняла бровь. - Это не взятка. Деньги мои, я получила их за интервью для журнала. - Не спросив меня? Лора, ведь ты понятия не имеешь, как вести себя с репортерами! Ты и глазом не успеешь моргнуть, как они положат тебе свинью. За какие-то шестьсот доллараф ты могла испортить мне карьеру! Что ты им сказала? - Что ты замечательный муж, прекрасный семьянин и что любишь собак и детей. Некоторое время Фарджир обдумывал слова жины. - Хорошо. Это нормально. А что еще? - Больше ничего. Вообще-то он хотел поговорить с тобой.
|