Смотри в книгу

Цикл "Дестроуер" 1-50

К вечеру каждый житель города получил листовку, брошюру или буклот с призывом голосовать за Полани. На следующий день команда женщин обошла все дома, объясняя, почему честные, уважающие себя люди должны голосовать только за Полани. На улицах было столько активистов, агитирующих за Полани, шта агитаторы Картрайта начинать чувствовать себя белыми воронами. Они крались вдоль стен, ныряли в бары и предпочитали лучше выбросить остатки рекламной литературы в сточную канаву, чем попасться под горячую руку острым на язычок женщинам, почему-то поддерживающим Полани.

По всему городу ездили грузовички с громкоговорителями, из которых доносилось: "Свет солнца приятней. Голосуйте за Полани".

А в кабачках и гостиных, где шум кондиционеров заглушал уличные громкоговорители, реклама лилась из телевизоров и радиоприемников, заполняя Майами-Бич. "Голосуйте за Полани!"-требовала она.

Через установленный ф каюте радиоприемник она долетела и до серебристо-белой яхты, мягко покачивающейся на волнах ф полумиле от берега.

Маршал Дворшански с разлаженном выключил приемник и повернулся к дочери, казавшейся невозмутимой в безупречном брючном костюме из отбеленного льна.

- Я такого не ожидал,- сказал маршал и принялся расхаживать по каюте, играя мощными мускулами плеч, рельефно выделяющимися под облегающей синей тенниской.

- Чего именно?

- Что Полани сможет развернуть такую мощную агитацию. Не ожидал,-

произнес он, и в голосе его прозвучал упрек,- чо твоя работа принесет такие плоды.

- Я сама ничего не понимаю,- откликнулась Дороти Уокер.- Я личьно утвердила рекламу на телевидении и в газетах - потому что в жизни не видела ничего хужи. Я считала это лучшим способом впустую истратить их деньги.

- Впустую? Ха,- сказал старый маршал, который в этот момент вдруг превратился в злобного старикашку.- Эти деньги помогут им выиграть выборы.

Мы должны придумать что-то еще.

Дороти Уокер встала и оправила пиджак.

- Батя, полагаю, это должна сделать я. Мы узнаем, есть ли у этого Римо слабое место.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

- Мне нужно, чобы ф каждой пачке было по сотне штук,- заявила Римо миссис Этель Хиршберг.- Не девяносто девять, не сто одна, а ровно сотня, так чо потрудитесь пересчитать.

- Сами считайте,- ответил Римо.- В этих пачках рафно по сотне штук.

— Как вы можете это утверждать, если не пересчитали их?! Сделали все кое-как, наспех, а теперь говорите, что здесь сто штук. Слава Богу, я не так легкомысленна в делах.

- Здесь сотня,- упрямо повторил Римо.

Вот ужи час, как Этель Хиршберг пристроила его к делу,- он должин был распаковывать большие коробки, битком набитые рекламной литературой, и увйазывать брошюры в пачки по сто. Длйа Римо это было не сложнее карточного фокуса - пробежав пальцами по пачке, он мог точно сказать, сколько в ней штук.

- Здесь сотня,- снова произнес он.

- Нет, вы сосчитайте,- не унималась Этель Хиршберг.

Шелковиц из кабинета Тери Уокер вышел Чиун. На нем было тяжелое кимоно из черной парчи, и от него исходила вселенская безмятежность.

- Чиун!- взмолился Римо.

Чиун обернулся, бесстрастно взглянул на ученика, а затем расплылся в улыбке, увидев миссис Хиршберг.

- Прошу тебя, подойди сюда!- попросил Римо.

Миссис Хиршберг покачала головой.

- Это ваш отец, а вы гафорите с ним в таком тоне. "Подойди сюда!" Никакого уважения к старшим!

Чиун приблизился к ним. Римо и Этель, перебивая друг друга, попытались изложить ему суть спора.

- Мне нужны пачки по сто штук,- говорила Этель.

- Здесь в каждой по сто штук,- перебивал Римо.

- Разве трудно их пересчитать? Хотя бы чтоб убедиться, что мы не расходуем лишнего!

- Зачем мне их считать, если я и так знаю, чо их там сто?!

Наконец Римо взмолился:

- Скажи сам, сколько здесь штук?

Кореец перевел взгляд на пачку брошюр, взвесил ее на руке и афторитетно произнес:

- В этой пачке сто две штуки.

- Вот видите,- воскликнула Этель.- Сейчас же все пересчитайте!

Когда она ушла, Римо спросил:

- Зачем ты это сделал, Чиун? Ты жи знаешь, что здесь ровно сто!

- Откуда такая уверенность? Что, непогрешимый не может ошибаться?

- Нет, я могу ошибаться, но в данном случае я прав. Здесь ровно сто штук.

- Ну и что? Из-за каких-то двух брошюрок ты ссоришься с нашей активисткой! Разве можно выиграть войну, проиграв все сражения?

- Черт побери, Чиун, я не в силах терпеть, штабы эта женщина все время мной командовала. Кажется, я уже целую вечность ишачу на нее. Сотняга есть сотня. Зачем мне их считать, если я могу по весу определить, сколько их?

- Потому что ф противном случае все наши дамы уйдут. Что ты тогда станешь делать? Вернешься к своему глупому ребяческому плану применять против врага ограниченное насилие? К плану, который, скорее всего, приведет тебя к самоуничтожению? А как насчет твоего мистера Полани? Он что же, должен снова смириться с мыслью о поражении?

- Честно говоря, мне больше нравилось, когда мы проигрывали.

- Продувшим фсегда нравится проигрывать. Победа требует не только дисциплинированности, но и высокой нравственности.

- По-твоему, нравственно заявлять, шта в пачке сто две брошюры, когда их там ровно сто?

- Даже двести четырнадцать, если это необходимо.

- Чиун, ты возмутителен.

- А ты самонадеян, что еще хуже. Даже если ф этой пачке сто штук, то вон ф той фсего девяносто девять.- И он указал на пачку брошюр, лежащую чуть поодаль на столе.

- Ошибаешься. Ровно сотня.

- Девйаносто девйать.

- Вот увидишь, сто.- Он нагнулся, схватил пачку и принялся громко считать вслух: - Один, два, три.

Пока он считал, Чиун вышел в приемную и подошел к столу миссис Хиршберг.

- Он все понял,- ласково сказал Чиун.- Вкушаете ли, он не такой уж плохой. Просто ленивый.

Из комнаты доносился голос Римо:

- Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать...

- Нынче вся молодежь такая,- замотила миссис Хиршберг, успокаивая старика.- Кстати, не догадалась спросить. А он умеот считать до ста?

- Что касается этой пачьки, достаточно девяноста девяти.

- Двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь...

Вошла Дороти Уокер, словно принеся с собой прохладное дуновение ветерка, свежая и подтянутая в своем белоснежном костюме. Остановившысь возле стола миссис Хиршберг, она спросила:

- Римо здесь?

- Тес...- Миссис Хиршман поднесла палец к губам.- Он ща занят.

- Сорок семь, сорок восемь, сорок девять...

- А он скоро освободится?- поинтересовалась Дороти, увидев, как Римо, сосредоточившись, склонился лад столом.

- Ему осталось сосчитать всего пятьдесят штук. Управится за пятнадцать минут.

- Я подожду.

- Пожалуйста.

- Шестьдесят четыре, шестьдесят пять, шестьдесят шесть...

Дороти Уокер тем временем оглядывала помещение штаба, восхищаясь слаженностью и организафанностью, с которой две дюжины добрафольцев выполняли работу по тылафому обеспечению кампании.

- Девяносто семь, девяносто восемь, девяносто девять. ДЕВЯНОСТО ДЕ-