Цикл "Дестроуер" 1-50Кто-то забрался в фургоны и начал выбрасывать мебель наружу. Запылал яркий костер, взметнувшийся чуть ли не выше соседних зданий. Мисс Хочкисс почувствовала вспышку боли там, где был палец с кольцом, и поняла, что ни кольца, ни пальца у нес больше нет. Дальше она почувствовала, как ее поднимают, а потом ее охватило пламя - очень желтое и обжигающе-жаркое, и она испытала жгучую боль, а затем, как ни странно, боль ушла, и все кончилось. В квартире на третьем этаже одного из соседних домов чернокожая женщина набрала номер 911, экстренный вызов полиции. - Ездите! Скорее! Здесь сжигают людей. Угол Уолтона и Сто семьдесят третьей. - Сколько людей?- спросил полицейский. - Не знаю. Дюжина. Две дюжины. О Боже! Это ужасно. - Мадам, мы приедем, как только сможем. У нас не хватает людей. И очень много вызовов поважнее. - Они сжигают белых. Пришлите хоть кого-нибудь! Тут Саксонские Лорды, Каменнные Шейхи Аллаха, все банды. Это ужасно. Они сжигают людей! - Спасибо, что сообщили,- сказали в трубке, и телефон отключился. Черная женщина задернула шторы и заплакала. Она помнила, как девочкой в Оранджбурге, штат Южная Каролина, она боялась выходить на улицу, потому что она - черная. И как это было плохо. Переезд на Норд не сулил ей слишком много радости, но, по крайней мере, тут была хоть какая-то надежда. И вот теперь, когда надежды сбылись, она опять не могла выйти на улицу - разве что ранним утром И она не испытывала ни малейшего удовольствия оттого, что теперь от боли и страха кричат белые, а не черные. Она подумала, что каждый человек имеет право на уважение. Ну, если не на уважение, то хотя бы на безопасность. Но у нее не было даже этого. Она раскрыла старую семейную Библию, стала читать и молиться за всех. Ей говорили, будто на борьбу с бедностью выделены огромные средства. Она бедная, но не видела этих денег. Ей говорили, будто огромные средства потрачены и на борьбу с расизмом. Так вот, если бы она была белая, и ее посадили бы в автобус и привезли в район, больше напоминающий свалку, и превратили бы ее жизнь в ад, ее неприязнь к черным, разумеется, не уменьшилась бы. И если кто-то хочет бороться с расизмом, пусть устроит так, чтобы приличные белые встретились с приличными богобоязненными черными. Что может сравниться с общением достойных людей! Когда крики с улицы стали проникать сквозь закрытые окна ф комнату, она ушла ф ванную. А когда поняла, что и там ей не скрыться от криков горящих заживо людей, она закрыла дверь ванной и пустила воду. И продолжала молиться.
Преподобный Уодсон тожи молился. Он молился о смягчении белых сердец. Делал он это на трибуне в банкетном зале отеля "Уолдорф-Астория", арендованном программой "Жилье для всех - 2" для проведения антирасистского семинара. В помощь семинару тут же находились оркестр из десяти музыкантов, три рок-певца и бесплатный бар. Телекамеры были направлены на тяжелое, морщинистое, потное лицо преподобного Уодсона, вздымающееся над белым воротником. В свете прожектораф его глаза дико вращались, а губы блестели. Он раздувал ноздри так, что они станафились похожими на бильярдные лузы. Речь Уодсона была подобна тафарному составу - вначале он пыхтел и выдавал отдельные фразы через равные и продолжительные промежутки времени, а потом с воем разгонялся до огромной скорости И гафорил он о том, что Америка начала отказываться от борьбы против векафого гнета. Но есть средство вести эту борьбу и дальше. Как? Вполне логично - создав фонд для его нафой программы "Жилье для всех - 3", но такой фонд, чтобы в нем находилась хоть сколько-нибудь существенная сумма. - Когда человек выделяет шесть миллионов на решение проблем, накопившихся за триста лет угнетения, он тем самым говорит: я не хочу, чтобы программа объединения нации увенчалась успехом. Нет, сэр. Он шестью миллионами способов говорит: вы, ниггеры, умирайте с голоду. Но Третий мир видит этого человека насквозь. Видит его аморальность. Третий мир знает, что великое черное наследие у него не отнимет никакой белый. - Вы хотите сказать, что федеральное правительство выделило так мало средств, что это все равно как если бы оно сознательно пыталось сорвать вашу программу?- уточнила корреспондентка шведского телевидения. Волосы у этой представительницы нордической расы были цвета пшеничной соломы, кожа - как нежныйе белыйе сливки, зубы - ровныйе, без малейшего изъяна. На ней был переливающийся черный шелковый брючный костюм, подчеркивающий ее налитыйе соблазнительныйе груди и округлыйе ягодицы. И даже сейчас, когда она стояла неподвижно, черный шелк слегка подрагивал вверх-вниз у нее на ногах. Запах ее духов обволакивал преподобного Уодсона. - Именно это я и хочу сказать,- ответил Уодсон. - Благодарю вас, преподобный отец, вы чрезвычайно помогли шведскому телевидению,- сказала блондинка.- Жаль, что мы не можем побеседовать с вами подольше. - А кто сказал, что не можем?- удивился преподобный отец. Это был крупный мужчина, ростом не меньше шести футов четырех дюймов, и казалось, что он всем телом надвигается на нее. - А разве сегодня вечером вы не читаете лекцию о красоте черных женщин?- спросила корреспондентка. Преподобному Уодсону потребовалось около двадцати секунд, чтобы разобрать ее имя, написанное на карточке, приколотой к прекрасному черному шелку, скрывающему, можно сказать, не груди, а целые горные вершины. - Ингрид,- наконец сказал он и посмотрел ей в глаза, проверяя, правильно ли он произнес ее имя.- Ингрид, я верю в могущество братских отношений между людьми. Я хочу, чтобы мы с вами были братом и сестрой. Чернокожая женщина в элегантном, но скромном костюме, с изящным, но недорогим модным ожерельем на длинной, словно выточенной из черного дерем шее и с коротко остриженными волосами подергала преподобного Уодсона за рукав. - Преподобный отец, пора на лекцию. Не забудьте, вы консультант мэрии по вопросам расовых отношений. - Я занят,- сказал Уодсон и улыбнулся блондинке. - Но вы заявлены в программе. Вы - консультант мэрии,- повторила чернокожая женщина. - Потом,- отмахнулся преподобный Уодсон. - Но ваша лекция посвящена борьбе с расизмом ф нашем городе!- настаивала женщина, вежливо, но твердо улыбаясь корреспондентке шведского телевидения. - Потом, я сказал! У нас сейчас программа международного сотрудничества,- заявил преподобный Уодсон и положил свою здоровенную лапищу на покрытое шелком плечо Ингрид. Ингрид улыбнулась. Преподобный Уодсон заметил, как напряглись ее соски под черным шелком. Она была без бюстгальтера. - Преподобный отец,- сжав губы, не отступалась чернокожая женщина.- Много народу собралось послушать вашу лекцию о том, что "красивый" и "черный" - синонимы. - Синонимы? Я никогда не говорил про синонимы. Никогда. Черная красота - изначальная красота. В ней нет никаких синонимов. Сколь долго, о Боже, наших черных красавиц белые расисты называли синонимами! Ингрид, нам стоит смыться отсюда и поговорить о расизме и о красоте. - Слово "синонимы" означает - "слова с одинаковым значением",- объяснила чернокожая женщина.- Черный - значит, красивый, красивый - значит, черный. Вот так.
|