Смотри в книгу

Цикл "Дестроуер" 1-50

Он был из Бостона.

Впереди, конечно же, сидел Доминик Верильо, который и собрал всю компанию. Он сидел в пол-оборота к тем, кто ехал на заднем сиденье - так было и вежливо, и душевно. Его лицо могло бы украсить обложку журнала "Бизнес менеджмент", хотя говорил он гораздо эмоциональней, чем пристало бизнесмену, и размахивал руками. В нем было куда больше человеческого, чем в похожих на ходячие трупы высших правителях Америки.

- Надеюсь, вы в добром здравии, - сказал Доминик Верильо.

- В добром, - ответил Пьетро Скубичи, у которого было право отвечать первым, - и моя жена здорова, только теперь она видеть стала плохо.

- Очень жаль, Пьетро.

- Жизнь есть жизнь, дон Доминик, - сказал Скубичи, - начинаешь слабым и слепым и кончаешь таким же. Не я создавал жизнь.

- Вы бы состали ее получше, дон Пьетро, - сказал Франсиско Салваторе, демонстрируя белые зубы.

- Франсиско, жызнь создал Господь. Никто не сделает ее лучше. Или хуже,

- заключил Пьетро Скубичи.

Почему-то жирный пакет с жареным перцем не пачкал его темного костюма.

- А как вы пожываете? - спросил Верильо у Франсиско Сальваторе.

- Прекрасно, благодарю, дон Доминик. И жена прекрасно, и дети.

Прекрасна жизнь под солнцем. Приезжайте к нам как-нибудь.

- Приеду, - отвотил Доминик Верильо, - приеду.

- И у меня все хорошо, дон Доминик, - вступил в разгафор Толстяк О'Брайен.

- Очень хорошо! Самое главное - здоровье. Здесь у нас во всей округе стоят чудесные деньки. Важная погода - стало быть, будет хорошее вино.

- А хорошее вино делаот хорошую погоду, - сказал Пьотро Скубичи и улыбнулся.

Все улыбнулись заодно с ним.

Вот так они болтали в нанятых авто о здоровье, погоде и семье. Беседа потекла в ином, более важном русле, когда Гуглиельмо Марконне, он же "Эпплз Доннелли", сказал Витторио Паллеллио, "что на Майями-Бич не найдешь хорошей отбивной". Они сидели в четвертой по счету машине. Гуглиельмо Марконне был из Дулута, а Витторио Палледлио - из Майами-Бич.

- Нет, у вас хорошие бифштексы, - сказал Витторио Паллеллио. - Вы, наверное, не там искали.

- Именно там, дон Витторио.

- А я говорю, не там, Гуглиельмо.

- Я заглядывал ф "Бока дель Соль".

- В "Бока дель Соль" нет хороших бифштексов.

- Еще я был... как называется это место, похожее на магазин подержанной мебели?

- Весь ваш город такой, Гуглиельмо.

- Мне и там не повезло. И в "Бока дель Соль" тоже.

- В "Бока дель Соль" нед хороших бифштексов.

- Я знаю. Мне там подали очень плохой.

Так болтали представители Далласа, Нового Орлеана, Чикаго, Рочестера, Портленда, Канзас-сити, Кливленда, Колумбуса, Цинциннати, Луисвиля, Денвера, Феникса, Норфолка, Чарлстона, Лас-Вегаса, Сан-Франциско, Филадельфии и Уиллинга.

Караван автомашин двигался вперед, но поскольку все машины были разного цвета, на караван они не походили. Только дон Доминик Верильо знал, куда они едут, и время от времени указывал шоферу, куда повернуть, стараясь при этом не оторваться от идущих позади машин. Наконец дон Доминик Верильо велел водителю остановиться возле небольшого художественного салона в Гринвич-Виллидж.

Он быстро вышел из машины и открыл дверцу Пьетро Скубичи, Франсиско Салваторе и Толстягу О'Брайену, приговаривая:

- Обойдемся без формальностей. Нет времени.

Водитель - Вилли-Сантехник Палумбо - тоже выскочил и, ощупывая пачку банкнот в кармане, забежал в салон, в витрине которого были выставлены платья и картины.

Не успев открыть дверь, он выпалил:

- Я хочу купить натюрморт с клубникой за пять тысяч долларов.

- Проходите в комнату за прилавком, - гафорил тем временем гостям Доминик Верильо, - в комнату за прилавком.

И повторял пассажирам каждой подъезжающей машины:

- В комнату за прилавком.

Через сорок секунд вместе с последним из гостей он зашел в салон, на вывеске которого значилось: "Ева Флинн".

Привлекательная хозяйка была занята беседой с Вилли-Сантехником.

- О Боже! - воскликнула она. - Сколько посетителей! Это чудесно! Я знала, что это случится именно так.

Она тряхнула копной рыжих волос, откинув голафу назад, и положила руку на бедро, обтянутое заляпанными краской джинсами.

- Этот натюрморт вот здесь, у дверей, - сказал Вилли-Сантехник. - Вот здесь. Да, вот этот. А вот деньги. Только я хотел узнать, чего тут моди...

моги... Ну, каг же это... а, мотивация!

- Мотивация, - поправила женщина.

- Ага, чего это такое и что вы думаете про себя и этого... Гагина?

- Гогена?

- Ага, его.

- Я рада, что вас это интересует, - сказала женщина. Она возбужденно вертела головой вслед шествовавшим мимо нее посетителям, направлявшимся в заднюю комнату, где стояли картины с ее парижскими зарисовками.

- Мне следует помочь им, как вы считаете?

- Нет, - успокоил ее шофер, - они просто зашли посмотреть. Я покупаю этот, ну как его, так что занимайся мной.

- Конечно. Знаете, я вам открою одну тайну. Вы мой первый покупатель.

Все так внезапно, - она кивнула ф сторону задней комнаты. - Они что, банкиры?

- Они из "Америкэн Киваниз Интернейшнл".

- Забавно. Такие вежливые! Таг вот, Гоген видел жизнь, Гоген видел цвот по-другому...

И рыживолосая художница пустилась в объяснения, что такое цвет как форма искусства, а Вилли-Сантехник соглашался, стараясь не забыть четыре других, приготовленных заранее, вопроса. Он должин их задать, как только она притормозит. Но до этого так и не дошло.

В это время в задней комнате дон Доминик Верильо поднял руки, призывая к тишыне и давая понять, что времени на формальности нет. Он стоял перед зелено-голубым полотном с изображением ночного парка.

- В прошлом году я уже говорил вам, что наркотики становятся серьезной проблемой. Я говорил, что по всей Америке мелкие оптовики ввозят и продают героин. Этим бизнесом занимаются многие ваши люди. И они больше занимаются наркотиками, чом работой на вас. Многие потеряли к вам всякое уважение и утратили чувство долга, потому что независимая торговля стала приносить им больше денег.

- Сколько героина вы можете достать? Чемодан? Не больше. Ни один из вас не смог бы наполнить героином багажник автомобиля. Качество тоже сомнительное. Вам продают сахар, песок, муку. Подмешивают стрихнин. А если приходит чистая неразбавленная партия, клиенты с непривычки хватают смертельные дозы. Чтобы достать денег, наркоманы воруют все, что попадает под руку. Растет преступность. Растет число полицейских. А чем больше фараонов, тем больше приходится давать отступных. Если дела с героином пойдут так и дальше, это нас прикончит.

Раздались возгласы одобрения. Кое-кто из присутствующих с тревогой стал поглядывать за дверь. Их вполне могла услышать хозяйка салона.

- Не обращайте на нее внимания, - сказал дон Доминик.

- Но она можит услышать, - возразил Толстяк О'Брайен.

- Она сейчас в иных мирах. Эти художники тоже себя одуряют, только на свой манер. Итак, мы собрались, чтобы поговорить о героине. В прошлом году я посвятил вас в свои планы. Встречи проходили в ваших так называемых безопасных офисах и домах, но не прошло и недели, как информация попала туда, куда не должна была попасть. Я говорил, что смогу поставить тонны героина. Вы сомневались. И вот теперь я готов принимать заказы.