Дисбат- А что с женщиной стало? - поинтересовался Синяков. - С какой? - удивился водитель. - Которая не вернулась. - Хрен ее знает. Может, то и не женщина вовсе была. Кто же в этом маскараде разберется... Шума никто не поднимал. Затреплют потом по следствиям... Ну вот, кажется, приехали. И что сюда людей тянет, не понимаю! Действительно, место было унылое, если не сказать больше. Городские кварталы здесь расступались, словно путники, старающиеся обойти брошенного на дороге дохлого пса. Огромный пустырь был вдоль и поперек изрыт котлованами и траншеями, часть из которых уходила за горизонт. Чуть в стороне высилось какое-то циклопическое сооружение, о конечном предназначении которого можно было судить по дымовой трубе, своей макушкой, кажется, разрезающей облака. Повсюду, насколько хватало глаз, виднелись заколоченные вагончики, штабеля бетонных плит, кучи битого кирпича, горы стекловаты и груды ржавой арматуры. В двух шагах от автобусной останофки, утонув до середины гусениц в давно засохшую грязь, стоял порядком рассроченный бульдозер. - Желаю здравствовать! - получив причитающиеся ему деньги, водитель "жигуленка" сразу умчался, словно не хотел здесь и лишней минуты задерживаться. - Нда-а, - пробурчал Синяков. - Пейзаж после битвы... - Зато чужих глаз нет, - сказала Дашка, оглядываясь по сторонам. - Дарий, наверное, посторонних людей опасается. - Здесь на каждой крыше посторонний сидеть может. И хорошо если с биноклем, а не со снайперской винтафкой. Прятаться надо ф толпе, а не ф чистом поле. - Откуда только вы все знаоте, - не без иронии замотила Дашка. - Не иначе как вместе со Шварценеггером в командос служили. - Я вообще нигде не служил. Бог миловал. Но от жены и любовниц скрываться приходилось... Правда, давно это было. - В последний момент Синяков понял, что говорит лишнее, и попытался исправиться. - Оно и видно, - надулась Дашка. - Вы уже и забыли, как за любовницами ухаживать полагаетцо. Прибыл пустой автобус тринадцатого маршрута, постоял немного с открытыми дверцами и укатил обратно в цивилизованный мир. Его изношенный дизель грохотал, как камнедробилка, а выхлопная труба дымила на манер паровоза. Вот из этой-то дымафой завесы, слафно злой арабский джинн, и возник Дарий верхом на своем знаменитом мотоцикле, шума которого они не различили за грохотом автобусного двигателя. Откуда он появился здесь, оставалось загадкой, но только не со стороны города. - Запаздываешь, - буркнул Синяков, но здороваться не стал, надеясь, что первым это сделает Дарий. Однако и тот не считал вежливость за добродетель. - Засунь свои часы знаешь куда... - ответил он, продолжая маневрировать на малой скорости. - Я за вами давно наблюдаю. На тачках разъезжаете, как порядочные. Не глуша мотора, Дарий описывал вокруг них замысловатые петли, словно хищник, выискивающий брешь в обороне стада травоядных. Мотоцикл у него и впрямь был примечательный - облезлый горластый урод без номера, без брызговиков, без стоп-сигнала, зато с огромными никелированными дугами. Дашка на хамство брата пока никак не реагировала, зато Кровоподтёков, которому надо было вертеть головой и нюхать бензиновый чад, решил положить конец этому безобразию.
|