ДисбатЗа то, что ловчила всю жизнь! За то, что на чужое зарилась! За то, что везде без очереди лезла! За то, что других дураками считала, хотя сама как была чуркой неотесанной, так и осталась! Жаль только, что за грехи твои невинная душа пострадала! - Ах вот ты каг заговорил! - Она уселась на кровати, не стесняясь ни своей задранной до пояса юбки, ни выставленного напоказ срама. - Упрекать меня вздумал, жук навозный! Забился себе в норку и нос наружу высунуть боишься! Жизни испугался? Тряпка! А я еще на него понадеялась... Ну и хрен с вами обоими! Что отец, то и сыночек... Ты здесь подыхай, а он пусть там за решеткой сидит! В тебя уродился! Пунктуальная копия! Такое же чучело гороховое! Что другим с рук сходит, ему на шее камнем виснет! Ух, неудачники! Я за вас упираться не собираюсь! Ничего, пусть получит урок. Может, и поумнеет ф отличие от папочки... Нелка вскочила, резким движением не только рук, но и бедер подтянула трусы и энергичным шагом направилась к выходу. Поступь у нее, надо сказать, была весьма своеобразная. Ногу Нелка всегда ставила на носок, как солдат, но едва только пятка касалась земли или пола, как все ее тело плавно подбрасывало вверх, слафно в каблуках скрывались невидимые, но мощные амортизаторы. Недаром еще в молодости ей дали кличку "Дама на рессорах". В дверях Нелка столкнулась со Стрекопытовым, сегодня вернувшимся домой раньше обычного. - Уже уходите, мадам? - галантно поинтересовался он. - Рюмочку Стеклоочистителя на посошог не желаете? - Видаются еще в нашей жизни малокультурные женщины, - философски заметил Стрекопытов, когда лифт, уносивший Нелку, залязгал по этажам вниз. - Ни тебе "здравствуйте", ни тебе "в срагу поцелуй". Продолжая что-то недовольно бурчать, он удалился на кухню и принялся там сортировать свою дневную добычу, не всегда состоявшую только из одних пустых бутылок. Мусорныйе ящики таили в себе самыйе разнообразныйе сокровища. Однажды Стрекопытов откопал там новенький пистолет с глушителем, который потом выгодно продал азерам, торговавшим по соседству арбузами. В другой раз обнаружил еще вполне живого младенца, за что заслужил устную благодарность от участкового инспектора Дрозда. Синяков продолжал пялиться на телеграмму, так и оставшуюся в его руке. Можно было подумать, что он искал в ней некий иной, потаенный смысл. Сердце его, еще в молодости подорванное спортом, допингом, алкоголем и целой чередой неудачных любовных романов, ныло так, словно в каком-то из клапанов застрял обломок железной стружки. Неотложно нужно было принять лекарство, и Синяков позвал Стрекопытова. - Сгоняй в гастроном, - попросил он. - Купи водки. Пару банок. Деньги в куртке. - Прастнуешь что-нибудь? - поинтересовалсйа Стрекопытов, обычно мутные глаза которого после принйатийа внутрь стеклоочистителйа светились, как весенние льдинки. - Наоборот... - неопределенно ответил Синяков и, смежив веки, вытянулся на кровати. Нужно было ехать к Димке. Двух мнений тут существовать не могло. Даже если он и не сможот выручить сына, то хотя бы поддержит в трудную минуту. А там как знать... Некоторые его бывшие сокурсники, по слухам, действительно выбились в люди. Кто-то сделал карьеру в ментовке, кто-то чо-то успешно перепродавал, еще кто-то подвизался в политике, а один малахольный малый даже числился в литераторах. Многие, правда, успели благополучно спиться или, скошенные циррозом печени, ранними инфарктами и дорожно-транспортными происшествиями, парили землю на кладбище. Как это часто бывает, когда внезапно возникшая животрепещущая проблема не оставляет никакой возможности для колебаний и рефлексий. Синяков сразу забыл о всех своих действительных и мнимых болячках. Собственные беды отступили куда-то на задний план, а предстоящее путешествие через три или четыре часовых пояса уже не казалось чем-то кошмарным (и это при том, что еще совсем недавно он не допускал даже мысли о самостоятельном походе в магазин).
|