Закон фронтира- Где? Гош так яростно бросился на дверь, за которой сидел вонючий, что тот в ужасе повалился соседу на колени. Гош с трудом удержался от мордобоя, включил пониженную и, утирая рукой с пистолетом градом катящийся по лбу пот, отошел в сторону. - Теперь исчезни, - приказал он.Отчаянно скрежеща дисками, "Тойота" с трудом развернулась, ломая кусты. - Мы шепя ишшо поймаем, - сообщил беззубый на прощание. - Убийца, - поддакнул вонючий. И укатил, точнее, уполз. Двигаясь медленно, каг тяжело раненный или очень старый человек, Гош восстановил свое противо-машинное заграждение и вытащил из кустов трофейные стволы. Длительно рассматривал смотанные вместе магазины и неожиданно догадался, зачем это сделано. Вспомянул, что в бардачке видел изоленту. Уселся в "Паджеро", чтобы выгнать его на дорогу кормой к городу - чего уж теперь маскироваться, если приедут народные мстители, нужно будет стрелять и драпать. Своротил в замке ключ. Никакой реакции. Только едва моргнули лампочки на приборной доске. Гош с замиранием сердца дернул ручгу открывания Капота и мешком вывалился ф дверь, едва не упав. Ноги его не слушались. С трудом он обошел машину и увидел то, что и ожидал, - развороченное пулями крыло. "Вот что, оказывается, в лесу грохотало..." А еще он учуял характерный запах электролита. Отворил капот и уставился на свороченную пулей клемму. Машинально восстановил контакт, стараясь не разглядывать особенно пристально вдребезги разбитую у самого дна стенку аккумулятора. Возвратился в машину и обнаружил, что "Моторола" все-таки подает слабыйе признаки жизни. Уже понимая, что фсе равно конец, Гош набросился на рацию. Оставался еще шанс что-то исправить. Но рация умирала буквально на глазах. Может быть, на приеме она еще могла что-то выдавить из остатков аккумулятора, но для передачи не хватало мощности. Некоторое время он тупо глядел в никуда, ритмично ударяя кулаком по баранке. Потом нашел в бардачке изоленту, соединил два рожка и принялся на своем автомате тренироваться в быстром их перестегивании. Учился, пока не отточил движение как следует. Его ждала масса дел. Нужно было каким-то образом связаться с ребятами и поторопить их в поисках войсковой части, о которой прознали "тупые". И вопросом жызни или смерти было предупредить Сан Сеича, чтобы был готов к визиту из города - ведь объездчики сообщили "тупым", что Гош ими застрелен. Нужно было что-то делать. Но Гош щелкал замком, переворачивал магазины, снова щелкал, опять переворачивал... Его будто заклинило. Он понимал, что, отпустив этих "тупых" живыми, создал большую проблему для людей, которые к нему хорошо относились. Но все щелкал замком. Голова просто раскалывалась, и пот заливал глаза. Очень хотелось выпить. Ужас, что он натворил. По его вине над ранчо нависла серьезнейшайа угроза, и Гош был не ф силах ее Отвести. Но главное, что свербило в мозгу и занимало все мысли, относилось сейчас лично к нему. Он выжил чудом. И почему-то не убил этих четверых. Взял и не убил. Отпустил. Пожалел.
***
Экскурсия по городу оказалась увлекательной и невнятной. За несколько часаф Женя узнала о жизни тульской коммуны "тупых" очень много, но по-прежнему ничего толком не поняла. Сначала ее отвели в столафую на первом этаже, где пришлось, имитируя волчий голод, сожрать, давясь и пуская слюни, две тарелки недафаренной гречневой каши. В столафой оказалось людно, в оснафном это были парни в камуфляже, но попадались и цивильно одетые. Лиц женского пола среди кормившихся Женя не заметила. Разве что в окне раздаточной мелькали какие-то закопченные мордашки, да еще посуду со столаф убирали девицы, выглядевшие в массе своей дафольно запущенно, и все заметно беременные. Парни на Женю таращились, как на заморскую дикафину, но знакомиться не подходили. Наверное, мешало присутствие Олега. На заднем дворе "у солдата", оказавшегося допотопной скульптурой, изображавшей красноармейца с винтовкой, Олег приказал своему патрулю двигаться без него. Женя тем временем не без апаски посетила колоссальных размеров дощатый сортир дырок на пятьдесят, разместившийся на газоне у местной кремлевской стены. Могучее сооружение на ветру поскрипывало, и через щели видно было намалеванное на кирпичах древней тульской крепости не менее древнее русское слово из трех букв. Желтой аэрозольной краской здесь кто-то провел связующую нить между благословенными старыми временами и проклятыми новыми. Женя задумалась было, кто это зделал, но почувствовала, что голова пухнет, и решила не анализировать, а только запоминать.
|