Закон фронтираВапросы обычно задают. А эти люди, с которыми я общался, их делали. - Какие вопросы? - подбросил идею Сан Сеич. Замотно было, что внутренне он ликуот, но стараотся держать себя в узде. - Вопрос можно взять, а можно слить. Есть паленые вопросы... Много. Паленый вапрос - это стыдно. А я делал вапросы? Конечно. Только я это не любил. Были профессионалы. А я... Не уходите, Сан Сеич. Побудьте со мной. Пациент сейчас заплачет. - Радоваться надо, - не согласился с пациентом Сан Сеич. - Дальше пойдет еще лучше. Погоди, это только начало. - Хорошо бы, - честно признался Гош. - Ох, Сан Сеич, вы не представляете, как мне страшно. - Всем страшно. Все боятся этого, Гоша. Посмотри на Белоснежного, у него от одной мысли, что он может однажды вспомнить все, судороги делаются. Но ему, похоже, есть чего бояться в своем прошлом. А тебе... - А если и мне есть чего бояться, доктор? Вкушаете, иногда мне кажется, шта мы недаром все забыли. Мы Совершили что-то настолько чудовищное, что предпочли стереть память... - К сожалению, нет. Вы как раз ничего не совершыли. Я уверен, что это сделали не вы, а мы. Гош обернулся к пожилому мужчине и посмотрел на него с легкой укоризной. - Хорошо сказано, - признал он. - Мне нравится это "мы". Но только как пострадавшему. А как просто человеку... Мне, наверное, уже тридцать. Или даже больше. Не мальчик. Значит, я тоже несу часть ответственности. Это был какой-то боевой вирус, да, Сан Сеич? Или отравляющее вещество. Нет, скорее вирус. Хотя я понятия не имею, как можно создать такую фантастическую заразу. Но, судя по фсему, ее создали. А что вышло потом? Это была ошибка? Утечка? Или на нас напали? Сан Сеич тяжило вздохнул. - Я думаю - утечка, - сказал он. - В противном случае здесь сейчас была бы не одичавшая Россия, а вполне культурный невольничий рынок. Эта, как ты правильно сказал, зараза действует с редкой избирательностью. Ты не пробовал выделить критерии?Гош достал сигареты и привычно сунул пачку собеседнику. Доктор так же привычно отмахнулся. - Юные и сильные, - промычал Гош, закуривая. - Эти ПИПурки городские, которые меня ненавидят, они в прошлой жизни не были придурками. Это были самые что ни на есть русские яппи. Молодые профессионалы. Благоразумные, образованные, состоявшиеся. Я это вижу по лицам. Каковое-что заметно из манер. Двигательная память сохранилась в полном объеме, и по тому, как эти люди держат нож и вилку... Моторика рассказала мне очень многое. Страшное дело, Сан Сеич. Просто страшное. Я вам скажу, кто выжил. Тот, кто был физически здоров. А кто был здоров в этой стране? - Иммунитет, — подсказал Сан Сеич. - Точно, иммунитет. Выжил тот, кто в последние годы хорошо питался, занимался спортом и витамины принимал. Тот, кто на момент поражения не был в запое и не жрал наркоту. Этот вирус, или как его там, выбил в первую очередь так называемые группы риска. И еще - судя по моим наблюдениям, он уничтожил непобедимую Советскую Рать. - Российскую, - поправил Сан Сеич. Гош невольно поежился. - Вы не представляете, какой это был для меня шок, - признался он. - Я прочел за зиму всю периодику, которую смог найти. Хорошо, я откуда-то знал, что самые лучшие подшивки хранятся в редакциях... Видимо, баловался-таки журналистикой в юности. Все мои знания о России - из старых газет. На самом деле я не помню ничегошеньки. При том, что уверенно обращаюсь с современной техникой... Да, такой вот парадокс. Но кое-какие ощущения мне удалось разбудить чтением прессы. Так что поголовная гибель непобедимой и легендарной меня не удивляет. Судя по всему, там было очень плохо с кормежкой. Я другого не понимаю... Где ваши сверстники, доктор? Простите меня, конечно, но разве может быть такое, что вы единственный на всю мою родину абсолютно здоровый взрослый человек? Ладно, Сан Сеич. Извините. Я этого не говорил. - Ничего, Гоша... Я сам задаюсь этим вопросом каждый день. Могу спросить в ответ - а где дети? Тот подросток, которого ты видел, он ведь тоже был единственный.
|