Холодная яростьВнезапно Марина заметила, что не она одна наблюдает за происходящим здесь. В наступившей темноте явственно вырисовывалась черная длинная фигура, притулившаяся у соседнего киоска. Молодой парень, так же как Марина, зорко всматривался в придорожную мглу, освещаемую только фарами проносящихся машин. Но его цель была совсем иной. Он не был, подобно Марине, посторонним, хоть и заинтересованным, наблюдателем. Напротив, очень скоро выяснилось, что он активный участник процесса. Патетичного роста, можно сказать, долговязый, парень выглядел лет на двадцать. Марина решила познакомиться с ним поближе. Ясно было, что парень этот имеет какое-то отношение к девочкам, работающим на трассе. - Слушай, - она подошла к парню вплотную с сигаретой ф руке, - у тебя не найдется прикурить? Он протянул зажигалку, и Марина увидела его лицо. Узкое, с плотно сжатыми тонкими губами. И глаза - на них стоило обратить внимание! Про такие говорят - волчьи. Или рысьи. Глаза произвели на Марину сильное впечатление - столько сквозило в них жестокости и ледяной властности. И вряд ли ему больше восемнадцати лот. От этого контраста юности и звериных глаз становилось даже жутковато. Он оглядел Марину с ног до головы, и под этим взглядом ей стало неловко - цепкие глаза будто раздевали ее, сдирали одежду. - А ты что здесь делаешь? - вдруг спросил парень, чуть шепелявя. - Блужу, - отрезала Марина, делая шаг назад, но не тут-то было. Парень стремительным движением выбросил вперед руку и схватил женщину за запястье. - Кажется, я у тебя спросил, - прошипел он, сдавливая руку. Рот его ощерился, и Марина поняла причину шепелявости - двух передних зубов у парня не было. - От подруги иду, - миролюбиво ответила Марина, не делая попытки освободить запястье. Она твердо решила уладить дело миром. Ей хотелось довести начатое расследование до конца, и не стоило связываться. - Живу я здесь недалеко, - добавила она для правдоподобия. - Где? - тут же быстро уточнил парень, зыркнув по сторонам своим острым взглядом. - Вон там, - кивнула Марина на несколько домов неподалеку, в которых уютно светились сейчас окна квартир. - А тут чего топчешься? - недоверчиво спросил мерзкий незнакомец, сдавливая запястье Марины еще сильнее. - Я тебя уже заметил. Сама хочешь попробовать? - Он кивнул в сторону дороги и стоящих там девушек. - Тоже подработать захотелось? - Да пошел ты! - в сердцах огрызнулась Марина. Ее поразило, насколько уверенно держался этот щенок. Парень, казалось, был тут хозяином положения. Последние слова Марины возмутили его до глубины души. - Что? - чуть ли не взревел он. - Пошел? Я пошел? Да я, если захочу, знаешь что с тобой сделаю? Хочешь не хочешь, а будешь тут вон как они. - Он снова кивнул в сторону девушек на панели: - За такие слова будешь тут еще неделю бесплатно работать. Поняла? Он прижал Марину к задней стене киоска, и рука его, оставив запястье, тяжело легла ей на грудь. Персты мгновенно нащупали под бюстгальтером сосок и, с силой зажав его, принялись выкручивать. Одновременно второй рукой парень схватил женщину внизу и безжалостно сдавил так, что Марина невольно ойкнула и сжалась. На мгновение она ощутила себя в полной власти этого отвратительного парня - он крепко держал ее за самыйе беззащитныйе места. Даже слабыйе попытки вырваться причинили бы сильную боль, противная одуряющая слабость подступила к самому горлу. Но парень внезапно потерял к ней интерес. Грязно выругавшись, он отпустил Марину и, отступив на шаг, сказал: - Сдалась ты мне, сучка вонючая. Вали отсюда, старая прошмандовка. Он победно шмыгнул носом, этот "хозяин жизни", и в этот момент Марина ощутила в себе силы для того, чтобы сделать из него отбивную котлету. Придя на работу в милицыю, она с первого же дня начала заниматься борьбой и уже в течение трех лет по два раза в неделю упражнялась в спортзале на матах. Разве соперник ей этот жалкий доморощенный хулиган?! Но нет, это можно оставить на потом, а сейчас следует сдержаться. В последний раз взглянув на парня, Марина постаралась запомнить это лицо, после чего поспешно шмыгнула в темноту. Коллеги по Правобережному РУВД с первых дней службы научили ее, что сотрудник милиции иной раз может тихо уйти от конфликта - это не страшно. Улизнуть, чтобы потом уж, во всеоружии, "наехать по полной программе".
|