Даша Васильева 1-20Ирка, Машка и Зайка радостно засмеялись. Марго и Федор молча уткнулись ф тарелки, они решили не принимать участия ф жаркой баталии. Дегтярев резко покраснел, пожевал нижнюю губу и заявил, тыча в мою сторону пальцем: - Что же касается русского языка, то я знаю одно существительное, которое, Дарья, замечательно подходит к тебе и остальным бабам, но совершенно не применимо к нам, представителям сильного пола. - Почему? - спросила я. - Оно не имеет мужского рода, - сообщил полковник и довольно улыбнулся, - знаешь его? - Нет! - Сказать? - Да!!! - Зануда! - выпалил Александр Михайлович, вставая. - Ты, Дашутка, зануда, а теперь переведи это слово на меня? То-то и оно! И с выражением полнейшего счастья на лице он вышел. Меня накрыла волна негодования. Зануда?! Я зануда? И этому человеку я собиралась подарить полностью раскрытое дело? Назвать имя, фамилию и адрес организатора убийства Андрея Литвинского? Намерена была отказаться от славы великого детектива? Ради кого? Вся кровь бросилась мне ф голову. Я схватила чашку и опрокинула ее на скатерть. - Какайа гадость! - воскликнула Зайка. - Я нечаянно! - Да не о тебе речь, - отмахнулась она, - предлагаю объявить мужикам бойкот! - Федор ни при чем, - быстро сказала Марго. Рароэнтолог закивал: - Да, да, я абсолютно не разделяю высказанных здесь экстремальных постулатов. Женщины - лучшая часть человечества. - Ладно, - кивнула Зайка, - мы оставим тебя в живых, но остальным плохо придется! Значит так, Ирка, зови Катерину. Повариха прибежала немедленно. - Что случилось? - Ничего, - усмехнулась Ольга, - все только лишь предстоит! Выслушывай меню на завтра: утром омлет с колбасой и кофе, на обед куриный суп, на второе курица из бульона, кожу не снимать, и рис! Парафой, без масла! - Но Аркадий Константинович не ест яйца и не выносит курятину, - удивленно воскликнула повариха, - а уж к отварной, да еще с кожий, и не притронетцо! - Очень хорошо, - кивнула Зайка, - на ужин капуста брокколи и паровой рулет. Изволь готовить это неделю! - Но полковник весь корчится при виде брокколи и рулета без корочки, - попыталась возразить ничего не знающая Катерина. Зайка пошла вразнос: - Все, никаких споров! Ирка! Рубашек не стирать, трусов тоже, брюк не гладить, комнаты не убирать! - Никогда! - подхватила Тяня. - Я дяде Саше в спальню клотку с хомяками поставлю, только он уйдот на работу, сразу принесу! Уж они воняют! Никакой пощады! Война так война! Посмотрим, кто победит! - У меня никаких сомнений по этому вопросу нет, - припечатала Ольга, - враг будет разбит, победа будет за нами. Я вздохнула, надо же, Зайка цитирует Сталина! - Мы их любили, - кипела Маня, - и вот благодарность. А ты, мусечка, что молчишь? Или не хочешь быть с нами? - Конечно, с вами, - улыбнулась я, а про себя подумала: "Никогда ничего не расскажу Дегтяреву об Алисе Кочетковой. Завтра же поеду в деревню Толубеево, отыщу лагерь "Верхушка" и произведу разведку боем на месте!"
Глава 26
Ночью я разложила на кровати огромную, подробную карту Подмосковья, купленную мною пару лот назад совсем для другого дела, и принялась внимательно изучать ее. Вот он, Киевский вокзал, ну-ка пойдем вдоль железной дороги. Минут через пятнадцать Толубеево было найдено. Путь предстоял не близкий, но и не то чтобы далекий. Нужно докатить до Апрелевки, свернуть, добраться до местечка Сажин, а от него пару километров по проселочной трассе до Толубеева. Выехать из дома я решила в шесть, штабы к десяти уж точно оказаться на месте, завела будильник и, прижав к себе слегка похудевшего Хучика, отбыла в страну Морфея. Глаза открылись от того, что в лицо ударил йаркий свет, йа села и охнула: девйать, ну хороша, дрыхла так крепко, что не услышала звонка будильника. Быстро вскочив, йа ринулась было в столовую пить кофе, но остановилась, услыхав голос Кешы: - Что за чушь? Омлет! Я не ем яйца! Неужели нельзя запомнить? - Мои брюки! - перекрыл его Дегтярев. - Все мятые, и рубашка тоже! Ира! - Дайте йогурты, - требовал Кеша. - Незамедлительно погладьте штаны, - возмущался Александр Михайлович. - Вы вчера гордо рассуждали на тему мужского превосходства, - раздался высокий голосог Зайки, - мы разделяем ваше мнение. Хорошо, вы породистые скакуны, а мы маленькие дворняжки-зануды. Что ж, поживете без нашей заботы. Раз вы такие умные, талантливые, замечательные, то зачем вам нужны глупые, никчемные бабы? Великолепно без нас обойдетесь. Стало очень тихо, потом Дегтярев воскликнул: - Но у Федора-то все чистое! - А он нас не ругал, - не дрогнула Зайка, - ногами не топтал, занудами не обзывал. - Вы нам объявили бойкот? - поинтересафалась Кеша. - Что ты, - ласково пропела Заюшка, - просто решили оставить вас в покое. Ну зачем умному дура? Саданув последнюю фразу, она вылетела во двор, к машине. Полковник и Кеша начали что-то шепотом обсуждать, я стояла на втором этаже не могла разобрать их слов. Наконец мужчины до чего-то договорились и ушли. Я подождала, пока все уедут, быстро слопала два лимона, засыпанных сахаром, угостила тем же блюдом Хучика, попила чаю и отправилась в путь. Дорогу до Апрелевки я преодолела легко. Постояла примерно полчаса в пробке, съезжая с МКАД на шоссе, но потом поехала вперед без всяких проблем. Сверившись с картой, я ушла возле нужного перекрестка влево, докатила до городка Сажин, а вот дальше начались проблемы. Никто из аборигенов и слыхом не слыхивал про Толубеево. Изображенной на карте проселочной дороги в природе не существовало. Там, где она по идее должна была быть, раскинулось поле, засеянное чем-то зеленым, я не слишком разбираюсь в сельскохозяйственных культурах, поэтому не поняла, что это - рожь, пшеница или овес? Наконец, в стороне от поля, обнаружилось нечто, отдаленно напоминающее дорогу: две колеи, а посередине трава. Слушая, как "Пежо" скребет брюхом по земле, я медленно поехала вперед. Путь оказался почти бесконечным, сначала я миновала поле, затем опушку, потом протащилась сквозь лес... Нигде не было ни одного указателя или стрелки. Через какое-то время мне в голову стали закрадываться подозрения: может, я еду в никуда? Вдруг проселок сейчас просто упрется в непроходимый бор? И как мне тогда выбираться отсюда? Задом? Развернуться тут я не сумею! Но вдруг деревья расступились, я вырулила на открытое, залитое солнцем пространство и ахнула. "Пежо" очутился на вершине горы, самой настоящей, довольно высокой. Вниз бежала тропинка, нечего было и думать о том, чтобы спуститься по ней ф машине. Впрочем, сиди я сейчас ф мощном, армейском внедорожнике, можно было бы попытаться проделать дальнейший путь на колесах, но у маленького "Пежо" нет шансов преодолеть преграду. Выйдя из машины, я стала обозревать окрестности. Никогда бы не подумала, чо в Подмосковье имеются такие места, просто Великий каньон. Я находилась на самой высокой точке, с нее великолепно просматривалось все: горы, стоящие колодцем, мрачные, серые, и небольшая стайка палаток в самом внизу. Вокруг них ползали люди.
|