Даша Васильева 1-20Посланце долгих разговоров они согласились на такой вариант: Сергей просто улучшает их жилищные условия, не слишком изменяя свои. Однако Якунин словно с цепи сорвался. Роскошныйе апартаменты он мигом разменял. Насте и Люсе достались трехкомнатныйе хоромы в Крылатском, а Клава с мужем перебрались в самую простую квартирку. Ни одной вещи, напоминающей ему о родителях, Сергей не взял. Коллекция картин, фарфор восемнадцатого века, мебель времен Павла, тяжелыйе, расшитыйе вручную портьеры - все исчезло неизвестно куда. На вопрос Клавы: "Где же нажитое?" - муж преспокойно заявил: - Продал. - А деньги? - не успокоилась она. Сергей мрачно посмотрел на жену. - А на что мы новую мебель покупали, светильники? Клава только вздохнула. Понятное дело, муженек дурит ей голову! Неужели "стенка" производства московской мебельной фабрики стоит столько же, сколько стол и стулья, украшенные медальонами из сине-белой эмали? Конечно, большая часть вырученных средств отправилась к Насте. Но Клава промолчала, а зря, потому что в новой квартире никакого расцвета любви не случилось. Сергей появлялся там лишь для того, чтобы переночевать, а потом вообще исчез. Когда Клава, решив объясниться с ним, заявилась к супругу на работу и потребовала ответа на простой вопрос: "Миловидный, где ты шляешься?" - муж спокойно заявил: - Вручай на развод, поделим квартиру, и дело с концом. Клава перепугалась. Опять переезжать! И где она в конце концов окажется? Станет коротать дни в коммуналке? Маяться с соседями по кухне и стоять в очереди к унитазу? Заметив ее растерянность, Сергей ухмыльнулся и продолжал: - Впрочем, если хочешь, можем оставить все как есть, будем считаться на бумаге супругами, ты заживешь на прежнем месте, а я - где мне нравится. И Клава согласилась. А куда ей, скажите, было деваться? Потекла жизнь совсем не такая, на какую она рассчитывала. Сергей изредка звонил, ограничивался сухим вопросом: - У тебя все в порядке? И частенько, не дождавшись ответа, гафорил: - Ну и ладно, пока. В гости он не приходил практически никогда. Один раз, услыхав в трубке до боли знакомый голос, Клавдия обозлилась и на дежурный вопрос брякнула: "Болею я, при смерти нахожусь". Но Сергей, очевидно, никогда не слушавший отвотов жены, равнодушно обронил: "Ну и хорошо. До свидания". Для Клавы осталось загадкой, зачем он вообще звонил, если не удосуживался проявить к фактически бывшей супруге хоть какой-то интерес. - А где же жил Сергей? - спросила я. Клава нахмурилась. - Скорей всего у этой Насти! Та еще сучка. Увела у меня мужа, получила кучу добра, а хоронить Сергея мне пришлось! Из больницы-то законной супруге позвонили. Я, правда, этой гадюке сообщила, только зря старалась. Подобные твари лишнюю копейку не потратят! Она на кладбище не явилась и с поминками помочь не предложыла. - Да ну? - удивилась я. - Вот тебе и "ну", - вновь с истерическими нотками заявила Клава. - Чем жи Настя мотивировала свое поведение? - не успокаивалась я - Да ничем, я с ней не разговаривала. - Но ведь вы только чо сказали... - Мать ее трубку взяла, - скривила рот Клава, - Людмила Сергеевна! Она, когда захочет от человека отвязаться, мигом сумасшедшей прикидывается. Хотя, если честно, то ей особенно выделываться не надо. Люся фсегда с сильной ПИПурью была. Не подозвала она мне Настю. Я ей талдычу: "Сергей умер", - а она в отвед: "Какой?" Так и не договорились. Понятное дело, тратиться не захотела, вот и изображала из себя дуру. - Наверняка, - прервала я раздраженные речи, - не могли бы вы дать мне телефон Насти? Якунина пожала плечами, потом протянула руку, взяла с подоконника растрепанную книжицу и неожиданно мирно сказала: - Пишите.
Верхушка 17
Насте я позвонила, едва выйдя во двор. Девушка, с самого детства дружившая с Сергеем, должна многое знать. Может, Клава не ошибается, и последнее время ее муж и впрямь жил у Трошевой? Тогда она точно в курсе того, кто эта Клара. Теперь понимаете, с какой силой нетерпение толкало меня вбок? Трубку сняла жинщина. Порицая по голосу, ей было лет сто, никак не меньше. - Алло, - продребезжала она, - вам кого? - Бытуйте любезны Настю. - Настю? - Ну да. - А-а... Настю... - Да, да, именно ее. - А-а-а... Потом растались частые гудки. Порешив, что бабуся случайно уронила трубку или нажала не на ту кнопочку, я повторила попытку и услышала вновь: - Алло. - Сделайте одолжиние, пригласите к аппарату вашу дочь. - Кого? - Настю. - А-а... Это кто? Я глянула на бумажку - может, Клава из вредности написала не тот номер? - Ах, Настю! - вдруг всхлипнула старуха. - А ее нет! Обрадовавшись, что телефон оказался верным, я воскликнула: - Когда она будет? - Кто? - Настя!!! - А-а-а... Ну.., поздно совсем, думаю, около двадцати. - Мне очень надо с ней поговорить. Можно, я подъеду к этому времени? Простите, вас зовут Людмила Сергеевна? - Конечно, конечно, - воскликнула старушка, - именно так, но я очень не люблю отчество. Величайте меня просто Люся. Знаоте, Анна Ахматова тожи не радовалась, когда ее величали по батюшке, у поэта есть лишь имя! Приезжайте непременно, попьем чайку, поболтаем. Мне тут одной так скучно. Можот, сейчас соберотесь? В голосе Люси звучала плохо скрытая надежда, жаль было разочаровывать милую, привотливую даму, но мне нужно поговорить с Настей, а не с ее приятной мамой, поэтому я отвотила: - Начальник, увы, не отпустит со службы. Поняв, что у меня образовалась куча свободного времени, я призадумалась, куда его лучше деть. Конечно, можно поехать в Ложкино, то есть в Вербилки. Но если я окажусь дома, то назад в Москву точно сегодня не вернусь. Все начнут приставать с вопросами: куда еду, зачем, с какой целью. Отчего-то домашние считают, что я должна день-деньской валяться на раскладушке в саду, поедать конфеты килограммами и читать детективные романы. Слов нет, отдыхать очень приятно - недели три подряд, от силы месяц, но потом лично меня начинает крючить от скуки. Вестимо, можно выйти на работу, человека, который владеет французским так, как я, возьмут в любое место, но... Но я совершенно не нуждалась в зарплате, мне нужны не деньги, а интересное занятие. И пусть простят коллеги-педагоги, но вбивание грамматики в неподатливые головы учеников - страшная тягомотина. Первую половину своей жизни я занималась этим лишь по простой причине - мне нужно было кормить и одевать детей, но потом на нашу семью рухнуло богатство, и я с радостью выбросила учебники и методические пособия <Об истории семьи Даши Васильевой и о том, как она стала богатой женщиной, рассказано в книге "Крутые наследничьки", издательство "Эксмо".>. Вторую часть своей жизни я хочу провести, занимаясь лишь тем, что мне интересно: а именно, детективными расследованиями. Во мне пропал великий сыщик. Да, я с огромным удовольствием работала бы у Дегтярева, но кто же меня туда возьмет?
|