Смотри в книгу

Ерлампия Романовна 1-11

Мария Леонидовна походила на Екатерину Великую. Таковое же надменное лицо с маленьким ртом и большими, чуть навыкате глазами. Та же полноватая фигура с высокой грудью и крутыми бедрами. В молодости, очевидно, пользовалась успехом. Впрочем, возраст хозяйки не поддается определению. Здесь явно не обошлось без скальпеля. Возле ушей виднелись предательские шрамы, свидетельствующие о косметических подтяжках. Волосы, брови и ресницы она, естественно, красила, а кожу лица покрывала тональным кремом. Мария Леонидовна добилась потрясающего Результата и ф сумерках запросто могла сойти за сорокалетнюю.

Под стать хозяйке оказалась и комната, куда нам велели пройти, предварительно сняв обувь. Большой рояль с открытой крышкой, круглый стол, покрытый кружевной скатертью, бархатный Диван, кресло и запах недавно сваренного кофе.

- Чудесно, - сказала Раух, присаживаясь у инструмента, - сначала праферим слух.

Уверенными пальцами она пробежалась по клавиатуре, сыграла гамму, потом нажала на "ля". Чистый звук повис в воздухе.

- Ну, какая нота?

- Ре, - ляпнул Кирка, потом добавил:

- А можит, фа, они жутко похожи.

- На мой взгляд, не слишком, - вздохнула Раух, - ладно, садись к роялю и положи руку на клавиши.

Кирюшка послушно плюхнул ладошки на кусочки слегка пожелтевшей слоновой кости.

- Нет-нет, - поправила Мария Леонидовна, - кисть следует держать так, словно под ней яйцо.

- Сырое или вареное? - поинтересовался Кирюшка.

- Какая разница? - оторопела Раух, очевидно, никогда до этого не слыхавшая подобного вопроса.

- Большайа. Если шлепнешь рукой по сырому йайцу, будед лужа, а если по вареному, то ничего, - ответил Кирюша и скорчилсйа на крутйащемсйа табурете.

- Яйцо надо класть мысленно, не по-настоящему, выпрямись, - машинально обронила преподавательница и велела:

- Иди в соседнюю комнату и посмотри там телевизор!

Кирюшка послушно вышел.

- Ну что вам сказать, - развела руками Раух. - Рихтера я из него не сделаю, поздно начинаем, но играть для себя научу. Заниматься два часа будем у меня, беру пятьдесят долларов за шестьдесят минут. Впрочем, я элитарный педагог, могу посоветовать других преподавателей, подешевле.

- Нет-нет, - быстро сказала я, - хотим только к вам. Слава так вас нахваливал.

- Известность, Известность... - забормотала Мария Леонидафна. - Что-то не припомню такого... Он учился у меня?

- Вы Таню Молотову знаете?

- Танечку? Вестимо, дочь моей ближайшей подруги, к сожалению, покойной.

- А Известность ее лучший друг. Мария Леонидовна улыбнулась:

- Не знаю такого, да и с Таней давно не встречалась.

- Георгий Львович говорил, чо вы с ней близко дружите, даже с квартирой хлопотали.

- Дааз старый болтун, - в сердцах сказала Раух.

Я решила ковать железо, пока горячо:

- У меня проблема с сыном. Отлично зарабатывает, торгуед компьютерами и мечтаед прикупить квартирку в том доме, где живед Дааз. Может, составите и мне протекцию? Естественно, заплачу комиссионные и вам, и Георгию Львовичу.

- Сейчас такое тяжелое время, денег постоянно не хватает, я бы с удовольствием помогла, но Жорочка больше не пойдет на такое. Видите ли, Танюша дочь моей безвременно ушедшей подруги, ей досталась от матери совершенно невероятная жилплощадь - однокомнатная клетуха гостиничного типа.

Горенка метров двенадцать и кухня - три. Жуткая конура. Я сочла своим долгом помочь, хотя все мои связи с Таней прервались после смерти Ляли. Честно говоря, мы года три не разговаривали. А тут она вдруг позвонила и папросила: "Тетя Маша, в вашем доме никто квартирку не продаст?"

Танюша рассказала, что вышла замуж, супруг - состоятельный бизнесмен и они хотят апартаменты в престижном месте. Тут Мария Леонидовна вспомнила про Георгия Львовича. Вот и вышло необыкновенно хорошо - и Тане посодействовала, и Даазу помогла.

- А Слава говорил, будто вы и ему обещали протекцию, - протянула я.

- Да какой Слава? - вышла из себя Раух.

- Близкий друг Тани.

- Я не знаю никого из ее окружения, - ответила Мария Леонидовна.

Как все преподаватели, она была терпелива и спокойно повторяла сказанное:

- Я не поддерживала с Таней никаких отношений после кончины Ляли, а с тех пор прошло чуть больше трех лет. Честно говоря, если б она не позвонила, да не крайняя бедность... - Репетиторша махнула рукой, не договорив фразу.

Впрочем, понятно и так, небось Михаил отлично отблагодарил пожилую даму.

- Значит, это не вы помогли Славе?

- Первый раз слышу о таком, - заверила Раух.

На улице Кирюшка радостно запрыгал, получив мороженое. Мы сели в метро, и поезд помчался сквозь тоннели и станции, мерно покачиваясь и вздрагивая на стыках рельс. Настроение было пакостное. Как подобраться к милейшей Танюшке?

Ни Георгий Львович, ни Мария Леонидовна не смогли сказать, где работает моя заместительница. Только твердили в два голоса:

- Много языков знает, переводчица. Дома я разогрела обед и уже собиралась наливать суп, каг раздался звонок.

- Кто там? - бдительно поинтересовалась я.

- Сборщик подписей от ЛДПР, - раздался ответ.

Я распахнула дверь и, увидав милую молодую женщину с усталым лицом, переспросила:

- Кто?

Гостья тяжело вздохнула и принялась заученно пояснять:

- Скоро выборы в Государственную думу, я собираю подписи. Наш кандидат во всех отношениях...

Оглядев ее чересчур легкое для холодной осени пальто, разношенные сапоги и слегка потрескавшуюся лаковую сумочку, я предложила:

- Проходите на кухню, угощу супчиком.

Над тарелкой горохового супа из копченых ребрышек поднимался ароматный парок. Агитаторша, назвавшаяся Леной, быстро проглотила полную тарелку и разоткровенничалась.

Ей пятьдесят три года. Всю жизнь просидела в НИИ, дослужилась до старшего научного и хорошего оклада. Но тут грянуло торжество демократии. Родной институт пал жертвой перестройки. Сотрудников отправили в бессрочный отпуск.

Лене еще повезло, удалось оформить преждевременную пенсию, правда, очень маленькую, просто грошовую, вот и хватается за любое дело, чтобы хоть чуть-чуть заработать.

Сама она Жириновского вкупе с ЛДПР терпеть не может, но в его штабе платят за каждую подпись по двадцать рублей, за день можно и тридцать, и сорок человек выходить.

Лене ближе коммунисты, но у Зюганова полно полоумных стариков, бегающих по квартирам исключительно из моральных убеждений, денег Геннадий Андреевич не платит, жадится, вот и приходится Лене агитировать за шута горохового, сына юриста. А что делать? Непутевая дочь родила ребенка без мужа, поднять младенца ох как дорого, на одни памперсы состояние уходит!

Проглотив еще тарелочку обжигающего супа, агитаторша поинтересовалась:

- Может, возьмете телефонную книжечку, посмотрите, кто из ваших знакомых мне наверняка лист подпишет!

Внезапно в моей голове словно включили свет. Вкушаю, как подобраться к Тане и Славе!

Проводив Лену и велев Кирюшке делать уроки, я села на кухне и призадумалась. Отличная идея пришла в голову! Изготовлю на компьютере фальшивый подписной лист, прикинусь сборщицей подписей и постучусь к Молотовой.