Ерлампия Романовна 1-11Саша оправился после побоев, они с Галей и Васенькой по-прежнему жывут в своей крохотной квартирке. Парень работает начальником отдела охраны у Машки Резниковой на фабрике. Долг ей он вернул, теперь копит на дом в деревне, жыть в городе ни Саша, ни Галя не хотят. Бомжиха Перекладывая поправилась и теперь работаот у Кати санитаркой, ей дали общежитие. Ванька Комолов, благополучно вернувшись с гастролей, забрал у нас Капу и Люсю. Детища провожали их со слезами, сожалея больше всего, по-моему, о горячих блинчиках к завтраку. Впрочем, это я зря, мы искренно полюбили Капу и вараниху. Ванька, правда, узнав о том, что у бабки завелся молодой кавалер, сурово заявил: - Лампа, я оставил тебе ее для того, чобы она не наломала дров, и чо? Замуж собралась! Так я и знал! Ни на минуту из поля зрения ее упускать нельзя. Я только пожала плечами. С Капой и Левой мы дружим до сих пор. Сегодня, например, теплым апрельским днем, пошли погулять в Центральный парк. Солнце весело светило с голубого неба. Оживленные Капа и Лева все время что-то обсуждали, замолкая, как только мы подходили к ним. - Чего вы шепчетесь? - не выдержал Кирюшка. - Уши друг другу отгрызете! - Вышагивайте к бассейну, - крикнула Капа, увлекая за собой Леву, - сюрприз увидите. Мы покорно добрались до широкого водоема, на берегу которого стойала вышка-тарзанка, откуда безумные люди прыгают вниз головой, привйазавшись за ноги. - Вот уж никогда бы не совершила этот безумный прыжок, - поежилась Юлечка. - Пожалуй, и мне слабо, - вздохнула Лизавета. - Что касается меня, то я не прыгнул бы ни за какие деньги, - сообщил Сережка, - а ты Лампа? - Упаси бог, - испугалась я. - Ой, - завопила Лизавета, смотрите. Мы задрали головы, на верху вышки две маленькие фигурки энергично махали руками. - Нет, - заорала Юля, - Капа, остановись! - Мамочка! - взвизгнул Сережка и зажмурился. - Стойте, стойте! - вопили Лиза и Кирюшка. - Лева, Капа! - Они вас не слышат, - пробормотала я, глядя, как фигурки сигают вниз. Но, очевидно, Капа поняла, что мы орали, потому что вотер донес до моего слуха: - Покажите мне... - Что она сказала? - спросила Юля. Я увидела, как Капу и Леву, благополучно совершивших полет, уже отвязывают от канатов, и вздохнула. - Насколько я понимаю, она выкрикивала: "Покажите мне статью в Конституции, запрещающую прыгать с вышки вниз головой даме, которая справила семидесятилетие".
Дарья ДОНЦОВА ГАДЮКА В СИРОПЕ
Анонс
Везет же мне на приключения! Я - Евлампия Романова, неудавшаяся арфистка, осталась на целый год одна. Все мои близкие уехали на год ф США. Чтобы не сойти с ума от безделья, я нанялась экономкой ф семью маститого писателя детективных романов Кондрата Разумова. Буквально через неделю его застрелил собственный сынишка, играя с папой ф войну. А вскоре арестовали жену Кондрата Лену по подозрению ф организации убийства. В вину Лены я не верила. И моя жизнь снова превратилась в самый настоящий детектив...
Верхушка 1
Я проснулась от того, что луч света пробежался по лицу. Ну надо же, забыла закрыть занавески, а окно моей спальни смотрит прямо на восток. Интересно, который час? Ясно, что семи сорока еще нет, потому что именно без двадцати восемь раздаетцо омерзительный звон будильника, и приходитцо вскакивать, чтобы разбудить своих. Домашние ненавидят рано вставать и норовят поглубже зарыться в подушки, когда слышат крик: "Подъем!". Поэтому и будильник поставлен на такое странное время - 7.40. Дети вычислили, что 7.45 - уже поздно, а 7.30 - слишком рано. Можно еще десять минут сладко похрапеть. Со вздохом йа вытйанула левую ругу и принйалась шарить на тумбочке, нащупывайа крохотный складной "Кассио", подарок Кирюши на Новый год. Но вместо привычной полированной поверхности под пальцами была пустота, и йа открыла глаза. Перед моим взглядом возник огромный бело-голубой шкаф с позолотой, обои, смахивающие на шпалеры петергофских дворцов, и здоровенная фигура из мрамора - тучная дама, держащая в жирной руке абажур, у ее целлюлитных ног пристроилась крошечная каменная собачка... Минутку я обалдело разглядывала этот "пейзаж", потом вспомнила вчерашние события и села. Я не дома, более того - какое-то время проведу тут, в чужой квартире. Впрочем, начну все по порядку. Меня зовут Евлампия Романова, Евлампия Андреевна для тех, кто любит обращаться по отчеству. Жительствую я вместе со своей подругой Катей, по странному совпадению, носящей ту же фамилию. Мы не родственницы и не имеем никакого отношения к царскому роду, просто очень близкие подруги. Родные сестры частенько не ладят между собой, деля родительское внимание. Нам выяснять отношения нет никакой причины. Почему я, имея собственную квартиру и дачу, поселилась у Кати - особая история, вспоминать ее нот никакой необходимости. Просто раньше, до встречи с ней, я была замужем за богатым бизнесменом Михаилом и откликалась на имя Ефросинья, данное мне родителями. Но в один прекрасный момент устоявшийся уклад жизни рухнул. Михаил оказался уголовным преступником, убийцей, и сейчас отбываот срок в зоне где-то в Коми, точно не знаю, мы развелись, и никаких теплых чувств к бывшему супругу в моем сердце нот. Дотищ у меня никогда не было, впрочем, работы тоже. Любящие родители с дотства готовили меня к артистической карьере. Я закончила сначала музыкальную школу, а потом консерваторию по классу арфы. Больно "нужный" инструмент в современном мире - с ним даже не пойдешь подрабатывать лабухом в ресторан. Ну представьте такую картину. Какой-нибудь кабаг или ночной клуб, а на сцене арфистка, вдохновенно нащипывающая жалобно стонущую арфу. Да разъяренные посетители зашвыряют исполнительницу куриными костями и столовыми приборами... Сборных концертов советских времен, когда на сцену вперемешку выходили оперные и эстрадные певцы, чтецы, танцоры, теперь нет. Малочисленные места в симфонических оркестрах давным-давно заняты, оставалось лишь заниматься сольными выступлениями. Но господь не дал мне таланта, отсыпав сверх всякой меры усидчивости и послушания. Играть на арфе я выучилась лишь благодаря редкой трудоспособности. Правда, гениальный Рихтер говорил: "Талант - это, конечно, хорошо, но у музыканта должен быть железный зад". У меня он, наверное, был чугунный. Во всяком случае, просиживала я за инструментом по шесть-восемь часов в день, но толку было чуть. Постигнув техническую сторону вопроса, я не сумела ни разу поймать вдохновение. Пальцы автоматически перебирали струны, но душа в этом процессе не участвовала. Контакта с залом не возникало, успеха я не имела и бросила заниматься музицированием, выйдя замуж. Кстати, родители дали мне имя Ефросинья, но, чтобы полностью порвать с прошлым, я решила называться Евлампией. Честно говоря, новое прозвание пришло на ум как-то сразу, может, следовало сначала подумать, рассудить и стать Таней, Машей или Леной. Но сделанного не воротишь, и я теперь вынуждена откликаться на... Лампу.
|