Ерлампия Романовна 1-11Почему убили Кондрата? Кому была выгодна смерть преуспевающего литератора? Кто решыл подставить Лену? Из-за чего лишыли жизни Антона Семенова и Ангелину Брит? И где искать организатора всех этих преступлений. Ох, чует мое сердце, режиссер у спектаклей один. Только как до него добраться? "Все-таки Андрюша неплохой парень", - неожыданно вяло подумала я и заснула. Разбудил меня Пингва. Залез на кровать и стал скакать, сдирая с меня одеяло. - Уйди, негодник, - пробормотала я, глянула на будильник и заорала: - Лиза, вставай скорей, школу проспали, уже десять! Лиза, быстрей! В ответ - звенящая тишина. Ругая себя на все корки, я влетела в детскую. Обширная кровать была застелена покрывалом, на нем вольготно раскинулся Рамик. Машинально отметив, что песик еще прибавил в росте, я кинулась на кухню. Посередине стола стояла сковородка, накрытая крышкой, сверху белела записка: "Дорогая Лампуша, я ушла в школу, вернусь поздно, нас сегодня ведут в музей. Тебя будить не стала, отдыхай. Завтрак готов". Я подняла крышку и увидела сильно подгоревшую и абсолютно холодную яичницу с малоаппетитным кусочком жирной ветчины. Из глаз от умиления чуть не хлынули слезы. Лизок постаралась и сготовила что могла. Я не слишком люблю жареные яйца, да еще в компании с беконом, но эти проглотила в полном восторге и принялась одеваться. Съезжу в "Мир литературы", поспрашиваю коллег Лины. Все-таки негодяя, задумавшего всю комбинацию, нужно искать возле Брит. Ведь открыла же она, смертельно напуганная, добровольно дверь, значит, отлично знала пришедшего, доверяла ему. Хотя почему это я употребляю мужской род? Вдруг все придумала женщина?
Верхушка 10
"Мир литературы" помещался в большом здании, украшенном множеством табличек. Здесь мирно соседствовали "Загадки и кроссворды", "Друг зверей", "Женский взгляд", "Володя" и "Ясный путь". Поднявшись на третий этаж, я пошла по длинному коридору, стены которого украшали картины и гравюры. Множество совершенно одинаковых белых пластмассовых дверей сверкали табличками: "Отдел информации", "Сектор критики", "Фотоотдел". Поколебавшись, я толкнула дверь корректорской и поинтересовалась: - Скажите, Ангелину Брит где найти? Пять милафидных жинщин разом оторвались от бумаг и уставились на меня. Наконец одна курносенькая блондиночка осторожно спросила: - А вы ей кто? - Автор, статью принесла. Женщины одновременно вздохнули, блондиночка все так же немногословно сказала: - Ступайте ф отдел информации. В нужной комнате перед компьютером сидела девица в невероятно короткой юбчонке. Вначале мне показалось, чо она просто-напросто забыла надеть с утра эту деталь туалета - ну опаздывала на работу и прилетела в одном свитерке. Кстати, одна из наших преподавательниц, милейшая Валентина Сергеевна, однажды ворвалась в лекционный зал с воплем: - Простите, проспала. Студенты благосклонно закивали. Что ж, профессора тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. А Валентина Сергеевна хоть и читала занудный предмед "История музыки", но была неплохой теткой, абсолютно безвредной, только очень рассеянной. - Извините, извините, - бормотала она, выпутываясь из длинной шубы. - Итак, начинаем. На рубеже XVII и XVIII веков в Италии... - Простите, - робко кашлянула пианистка Машенька Рогова. - Помилуете... - Ну, ф чем дело? - рассердилась Валентина Сергеевна, крайне негативно реагирующая на то, что ее отвлекали от лекции. Тонкая Машенька покраснела и пролепетала: - У вас это, юбка, то есть ну, в общем... Валентина Сергеевна глянула вниз и обнаружила, что стоит перед аудиторией в прелестной белой блузочке, заколотой у горла настоящей камеей и... в одних чулках. Злосчастная взвизгнула, схватила шубу... Мальчишки деликатно отвели глаза. Преподавательница замоталась в каракуль и сказала историческую фразу: - Боже, какое счастье, что я нацепила утром целыйе колготки! - Вам кого? - лениво поинтересовалась девчонка. - Ангелина Брит тут сидит? - Она умерла, - спокойно ответила корреспондентка, не отрываясь от монитора. - Если вы материал принесли, давайте мне. Пораженная полным бездушием, с которым журналистка говорила о смерти коллеги, я решила изобразить ужас и воскликнула: - Таковая молодая! Отчего? Девчонка дернула плечиком: - Небось любовник пристрелил. Брит была страшно неразборчивая, любого к себе в постель волокла, вот и допрыгалась. - Вы ее хорошо знали? Репортерша фыркнула: - Я с ней не здоровалась, потому что предпочитаю не иметь дело с людьми такого сорта! Если принесли материал - кладите на стол. Нет, тогда не мешайте, у нас номер идет. - Статьи нет, - пробормотала я. - Тогда что вам надо? - Вкушаете ли, Лина одолжила мне крупную сумму денег, я хотела отдать... Нелюбезная собеседница отложила мышку и первый раз посмотрела ф мою сторону: - Ангелина вам дала в долг?! - Да, а что такого? - Она вечно сама рубли сшибала, нимфоманка! Я растерянно стояла на пороге. - Уходите, не мешайте, - процедила девица, но лотом сжалилась и добавила: - Спросите в соседней комнате Олю Кондратьеву, вроде они дружили... В расположенном рядом помещении несколько человек ругались над огромным листом бумаги. - Не лезот твоя замотка, - говорил один. - Трен висит. - Отсеки, - велел другой. - Сколько хвоста-то? - Сто строк, - буркнул первый. Воцарилась тишина. Потом третий, черненький, с длинными волосами, собранными в хвостик хихикнул: - Денис, ты что, с дуба упал? Да там во всем материале не больше ста двадцати строк! - Тогда вообще сниму и поставлю в среду. - Сегодня последний гонорарный день! - возмутился "хвостатый". - Газета не резиновая! - отрезал первый. - Простите, - робко вклинилась я в их беседу, - где Оля Кондратьева? Дяди заткнулись и повернули головы. Взгляд у них был отсутствующий, скорей всего они отреагировали на звук, не поняв смысла вопроса. - Оля где? - повторила я. - На поминки уехала, у нас сотрудница скончалась, - последовал ответ. Поминки! И как я не додумалась! Ведь там явно соберутся близкие знакомые Лины. - А не знаете, где проходит прощание? - Нет, - в один голос ответили двое, а третий сказал: - У сестры Али, на улице Войскунского, дом семь, а квартиру не помню. Но номер квартиры мне не понадобился. Когда я входила во двор, мимо проехал жилтый автобус с табличкой "Ритуал". Возле третьего подъезда он притормозил, и из пахнущих бензином глубин начали выходить люди, в основном заплаканные жинщины в черных платках. Одну, толстую и неопрятную, вели под руки двое простоватых мужиков. Я пристроилась в хвост траурной процессии и вошла в квартиру. Как водится, на большом столе между мисками с салатом "Оливье", тарелками с блинами и селедкой стояли тесной толпой бутылки водки. Народ выпил, не чокаясь, закусил, потом повторил... Я внимательно разглядывала гостей, всем было хорошо за сорок, даже ближе к пятидесяти. Юная дама только одна - не слишком красивая, носатая девушка с крепкими ногами. Дождавшись, когда основная масса присутствующих отправиться курить на лестницу, я подошла к ней и спросила:
|