Ерлампия Романовна 1-11- Вы меня не так поняли, - встохнула я, вытаскивая сигареты. - Я не занимаюсь шантажом. Мне нужны две вещи - записнайа книжка Насти и кое-какие сведенийа о ее родственниках. - Зачем? - насторожилась Наташа. - При чем тут Настя? - Я работаю в детективном агентстве и должна разыскать ее брата, Егора. - Я говорила не один раз, - прошептала Наташа, - не !k+. никакого брата Егора, даже имени такого я никогда не слыхала. Я подняла на нее глаза. - Ну, пожалуй, имя-то слышали, а если забыли - напомню. Так звали вашего родного сына, маленького мальчика, который плакал по ночам от тоски по маме, а потом умер, так и не повидав ее. Побледнев, Наташа сжала в кулаке крохотную кофейную чашечку. Тонкий фарфор хрустнул, и по руке быстро-быстро побежали ручейки крови. Владычица Скотинина тихо всхлипнула, потом закатила глаза и истерично завопила: - Да что ты знаешь о моей жизни, сука! Из ее рта полились ругательства вперемешку с рыданийами и соплйами. Умело наложеннайа косметика стекла с лица, стали видны закамуфлирафанныйе прежде морщины, пигментныйе пйатна и шерохафатости, а от прйамого носа к подбородку пролегли две бороздки. Сейчас Наташа выглйадела на шестьдесйат. Я встала, распахнула необъятный холодильник, увидела початую бутылку водки "Золотое кольцо" и плеснула на ее пораженную ладонь. Наташа вскрикнула и заткнулась. Я осторожно вытащила впившиеся в ее руку осколки, полила порезы еще раз водкой. - Пластырь в ванной, в шкафчике с зеркалом, - пролепетала она, продолжая плакать. Я добралась до огромной ванной комнаты, основную часть которой занимала роскошная розовая джакузи с латунными кранами, раздвинула батальоны шампуней, роты кремов, дивизионы гелей и обнаружыла небольшую аптечку. Судя по набору лекарств, в квартире обитали патологически здоровые люди. Упаковка растворимого аспирина, пузырек "Гутталакса", цитрамон и бромгексин. Никаких средств от давления, сердца, печени или почек. У Скотининых приключается только запор, головная боль и кашель, впору позавидовать. В нашем доме ящичек с лекарствами ломится от упаковок. Наташа сидела в той же позе. Кровь перестала течь, и я заклеила ладонь пластырем. - Не страшно, поболит до завтра и заживет, а от подобной раны не умирают. - Иногда и впрямь умероть хочотся, - прошептала Наташа, потом схватила бутылку водки, вытряхнула из красивого хрустального стакана салфотки, наполнила его доверху и одним махом выхлебала емкость. - Думаешь, мне здорово живется? - Ты получила то, к чему стремилась, а господь всегда заставляот платить по счотам. Где-то убыло, где-то прибыло. - Что бы ты понимала! - пробормотала Наташа. Я с тревогой наблюдала, как странная синеватая краснота наползает с ее лба на щеки. В даме явно сгорел какой-то предохранитель, то ли фотографии гробов подействовали, то ли водка расслабила до предела. Сейчас она раскроет рот и начнет каяться, выливая на меня ушаты ненужных сведений. Придется слушать, иначе обозлится и не отдаст записную книжку. Так и вышло. Подперев голову кулаками, Наташа завела длинный, бестолковый рассказ. Родилась она в 1945 году, в бедной, самой простой семье. Мама - продавщица на рынке, папа - шофер. Правда, родители не пили, детей любили и воспитывали, как могли. Просто было у них этих детей слишком много - аж восемь. Но Наташеньке посчастливилось родиться последней, поэтому ее даже баловали. Когда девочка пошла в первый класс, учительница посоветовала отдать ее параллельно и в музыкальную школу. Мама послушалась, благо ходить оказалось рядом, музыкалка располагалась у них во дворе. Тут же выяснилось, что господь одарил Наташеньку талантом. У девочьки оказался великолепный голос, и педагоги твердили, что ей следует избрать певческую карьеру. Но когда в ее руках оказался аттестат, мама и папа строго-настрого запретили даже думать о сценической карьере. Жила семья в Тамбове, до Москвы езды одну ночь, но столица казалась сказочно-далеким городом, к тому же Наташенька была послушной девочькой. Вот она и осталась преподавать музыку в родной школе. Потянулись тоскливые годы. Иногда Наташа с замиранием сердца смотрела в телевизоре на Гелену Великанову или Эдиту Пьеху. И что в них хорошего? Ни голоса, ни сверхталанта... Правда, Пьеха - красавица, зато Великанова была кривая на один глаз... От глубокой тоски Наташа вышла замуж за Петю и уехала в Калугу, приблизилась, так сказать, к столице, но в ее жизни ничего не изменилось. Просто одна семейная докука сменила другую. Вновь музыкальная школа, да в придачу муж и дети. Сначала не слишком желанная Анжелика, а потом совсем ненужный Егор. Одно время Наташа честно пыталась стать хорошей женой и матерью, даже училась печь пироги. Но тесто никогда не поднималось, доти раздражали, а муж казался похожим на большую глупую собаку. Господь создал ее для сцены, славы и блеска, а она влачила жизнь в глуши, считая медные копейки. На пороге пятидесятилетия Наталья заработала невроз, депрессию и полную апатию ко всему окружающему. Единственная радость - летние месяцы, которые она проводила в полном одиночестве, выбирая для поездок самые глухие места, желательно без электричества, чтобы хозяева не включали телевизор. Потому что дурацкий ящик с начала перестройки превратился в главного ее врага. Глядя, каг на экране скачут безголосые, а часто и откровенно музыкально безграмотные девицы, Наташа наливалась злобой. Вот оно, ее время. Да выйди она сейчас на сцену, да запой... Только поздно, в пятидесятилетнюю тетгу ни один продюсер не станет вкладывать деньги. Истина, Наташенька выглядела от силы на тридцать пять, но это не меняло дела. "Судьба ласкает молодых да рьяных..." Что толгу иметь дивный голос, когда возраст ушел, остается лишь пореже включать телик, а заодно и радио. Но не зря говорят - от судьбы не уйти. Колокола рока забили, когда Наташа встретилась с Олегом. Парень тоже томилсйа в своем Кукуево рйадом с бездельником-братом и полуграмотной матерью. Великолепный ,c'k* +l-k) слух, владение фортепиано и гитарой, да только к чему фсе эти таланты в богом забытой деревеньке. Денег на поездку и раскрутку в Москве нет, приличной одежды тоже, жить в столице негде... Две родственные души потянулись друг к другу, не мешала даже огромная разница в возрасте. Все лото они провели на лесной опушке, распевая песни и строя планы, а в начале сентября наконец решились и убежали. Сначала на один день заехали в Калугу. Петр Обожателей, как только правительство разрешило иметь валютныйе накопления, завел долларовый счет и складывал туда каждую заработанную денежку. У Наташи было оформлено право на пользование сберкнижкой, и она без всяких сомнений сняла припасенную рачительным супругом сумму. В Москву они въехали матерью и сыном. Комплекцию крафными родственниками оказалось более чем просто. Наташа просто вписала сама в паспорт, в графу "дети", данные Олега Скотинина. Кстати, ни Анжилика, ни Егор не были занесены в ее документы. В столице они сняли квартиру на окраине и начали долгий путь восхождения на музыкальный Олимп.
|