Смотри в книгу

Ерлампия Романовна 1-11

Сразу выяснилось, что репертуар Олега - романсы, не слишком волнует публику. Петь чужие песни было нельзя, а композиторы не хотели связываться с начинающим мальчиком.

Дальше больше, после гриппа у Олега что-то случилось с бронхами, и его хватало всего лишь на полчаса, потом приходил судорожный кашель, и из горла вырывался сдавленный хрип. Парочка приуныла, и тут случилась история с Виктором Сю.

Продюсер Иван Лазаревич, ушлый эстрадный волк, решивший раскрутить Олега вместо наркомана Сю, придумал гениальный ход. Щебетание "под фанеру" на российской эстраде стало столь обычным делом, шта удивление скорей вызовед человек, выступающий "вживую". Тем более шта небольшой голосок у Олега все же был, и в случае необходимости он мог какое-то времйа продержатьсйа на сцене.

Наташин же голос привел Ивана Лазаревича в восторг.

Сильное, глубокое меццо - женщина запросто гуляла по октавам, с легкостью выпевая "ля" и "си". Просто брильянт, и продюсер охотнее работал бы с ней. Но возраст! В пятьдесят лет на эстраду впервые не поднимаются, в этом возрасте ее, наоборот, покидают.

И тогда пронырливый Иван Лазаревич придумал гениальный обман. В студии записывали... Наташу, а на концерте Лео Ско прыгал по сцене, разевая рот под музыку. Пришел успех, появились хвалебные статьи в газетах. Истина, один раз чуть не вышел облом. "Фанеру" заело, и Лео в растерянности останафился. Не потерявшая голафу Наташа влетела в рубгу к радистам и запела. Порадафанный Олег бодро задвигался, встав спиной к залу. Радистам потом отвалили крупную сумму за молчание, впрочем, они, прекрасно осведомленные обо всех эстрадных тайнах, и не собирались трепаться, понимая, что шоу-бизнес сродни базару: не обманешь - не продашь!

Иван Лазаревич похвалил Наталью и обязал ее Oрисутствафать на всех выступлениях, на всякий случай.

Пришлось бедняге изображать из себя ненормальную мамашу с семейными фотографиями. Впрочем, отношения у них и впрямь были родительские, ни о каком интиме даже речи не шло, чисто деловое соглашение, приносившее всем немалые капиталы.

Потом Иван Лазаревич скончался, но поднаторевшая в делах Наташа крепкой рукой перехватила бразды правления. Она была совершенно счастлива, жила потрясающей, необыкновенной жизнью, вышло несколько дисков с ее голосом, песни неслись из радиоприемников и телевизоров, толпы фанаток размалевывали лестничную клетку фломастерами... Иногда, засыпая, Наташа думала:

"Повремените, лет через десять-пятнадцать, когда Лео придет пора уходить, мы откроем всем правду". То, что ей самой к тому времени перевалит за шестьдесят, Наташа забывала. Кстати, голос ее не претерпел никаких возрастных изменений и звучал по-прежнему ярко и сочно. Денег теперь хватало на любые прихоти, они ни в чем себя не ограничивали, отдыхать летали в Майами, и оставленную в Калуге семью Наташа никогда не вспоминала. Более того, "смазанный" начальник одного из паспортных столов столицы выдал ей паспорт на фамилию Скотинина.

Неприятности возникли только один раз, когда появился Георгий. Дядька узнал в мельтешившем на экране Лео Ско родного брата и явился в гости. Где он достал адрес, Горка не рассказывал, но пообещал разболтать всем правду про Наташу и Олега, если они ему не станут платить. Заломил Горка по своим понятиям невероятную сумму - тысячу долларов в месяц. Скотинины изобразили негодование, но после ухода парня долго смеялись. Лео получал за один концерт в ночных клубах не менее пяти штук, и один кусок не решал в их бюджете ровным счетом ничего.

Словом, судьба улыбалась. Лео встротил Настю, женился, пришлось посвятить девушку в тайны бизнеса. Но молодая жена только расхохоталась, узнав, как сладкая парочка дурит публику... Затем случилась ее болезнь, перелом ноги и.., смерть.

- Для нас это был настоящий удар, - вздыхала Наташа. - Во-первых, мы искренне любили Настю, во-вторых, страшно не хотели, чтобы в газеты проникла весть о ее сумасшествии, поэтому и перевели в другую больницу, туда, где есть психиатрическое отделение для подобных пациентов. Денег заплатили уйму! Еще нам повезло, что ни в Склифе, ни на новом месте не узнали Лео. Он на сцене выглядит по-иному, парик, грим, высокая платформа. Но все равно боялись. Тут пару раз звонили, спрашивали, где Настя, так мы с перепугу другие номера клиник сообщали.

- Вам не показалось странной ее смерть? - спросила я. - Шизофрения, конечно, неприятная штука, но с ней живут десятилетиями, сломанная нога тоже не повод, чтобы отправляться на тот свет...

Наташа сдернула с крючка посудное полотенце, шумно высморкалась и спросила:

- Подумываешь, мы убили ее? Конечно жи, нет, еще раз

/."b.`on, Лео очень любил жену, и потом, мы не из тех людей, что конфликтуют с законом. Ну подумай сама, с нашими-то деньгами... Сейчас полно частных психиатрических клиник, куда можно поместить больного человека, как в комфортабельную тюрьму, и забыть про него. А мы пытались лечить Настю амбулаторно, терпели ее выходки и капризы. Нам-то от нее ничего не надо было. Квартира? Ой, боже мой, да я завтра три такие купить могу.

- Все же это странная смерть, - гнула я свое.

- Да нет, - вздохнула Наташа, - нам врачи подробно объяснили. У Настюши на фоне приема психотропных средств развился тромбофлебит, она, правда, пила всякие тромбоассы и аспирин, да не помогло. Перелом, лежачее положение усугубили ситуацыю, сгусток оторвался, и все! Олег целые сутки проплакал.

"А на следующий день отправился изображать гениального певца в "Метелицу", - ехидно подумала я.

Впрочем, скорей фсего Наташа не врет, хотйа сбрехать данной даме, как мне чашку чайа выпить. Но Настю они и впрйамь не отравили, и йа видела, как Наташа и Олег суетились вокруг девушки в Склифе. И квартира им, наверное, не нужна, своих денег полно. Нет, кончина Насти - трагическайа случайность.

- Бери пять тысяч баксов, - сказала собеседница, - и не болтай.

Я встала со стула и с наслаждением потянулась.

- Зря не веришь, мне деньги не нужны. На самом деле я ищу в Настином окружении мужчину по имени Егор.

- Никогда она не упоминала такого, - пробормотала Наташа. - Ее бывшего мужа звали Виктор.

- Дайте его координаты.

Наташа принйалась рытьсйа в толстой растрепанной книжке.

- Уж и не знаю, там ли он до сих пор живет, но думается, про Настю больше всех знает доктор Ростов. Знаете, с психиатром больной бывает откровенным. Во всяком случае, если какой-то Егор и существовал, то где-то в прошлом, до замужества с Олегом.

- Диковинно, что Настя не рассказывала о брате... Наташа, совершенно успокоившись и безумно довольная тем, как разговор плавно отходит от ее личных тайн, словоохотливо пояснила:

- Да она терпеть не могла вспоминать детство и юность.

- Почему?

- Бог ее знает, хотя понятно. Батя и мать скончались, трагически погибли в горах, вырастила ее бабушка, которая умерла, едва Настене исполнилось шестнадцать. Жизнь, наверное, была голодной и тяжелой. Не поверишь, у нее не осталось никаких фотографий детства, даже с родителями.

Говорила, будто бабуля все выкинула.