Смотри в книгу

Ерлампия Романовна 1-11

От неожиданности я принялась оправдываться:

- Муля и Ада никогда себе такого не позволяют, а Рейчел, извини, ходит, как лошадь, а там маленькая кучка.

- Вам не нравится, вы и убирайте, - преспокойненько заявила Таня и принялась открывать пакет с чипсами. Потом быстро взглянула на меня и прибавила:

- Вообще-то мы в гости приехали, а чужих людей не заставляют полы мыть. Кстати, вы не слишком любезны.

- Мы?

- Да.

- Чем же обидели?

- Влили нас всех в маленькой комнате, когда еще одна пустая есть, а папа храпит, как бешеный, спать невозможно; торт ни разу не купили...

Я повернулась и пошла на кухню. Более наглой девчонки свед не видывал, вот вернутся Люся с Иваном, все им объясню!

В одной комнате поселили, торт не купили, ребенок явно пафторяет родительские речи. Хотя уж не такой она и ребенок, небось лет тринадцать исполнилось, вполне взрослая особа.

Горя здоровым негодованием, я плюхнула чайник на плиту и пошла в ванную. Все-таки нужно убрать... Но из "уголка задумчивости" выходила Таня с тряпкой в руках.

- Очень рада, что ты, Танюша, все же переменила свое мнение, - ехидно заметила я.

- Меня зовут Аня, - пояснила девочка и широко улыбнулась. - Там Муму нагадила, но я уже все в порядок привела.

- Муму? - делано удивилась я. - Может, зря старалась, вдруг Муля или Ада поработали.

- Так какая разница, - усмехнулась Аня, - пахнет очень!

Потом, ваши мопсы воспитанные, а наша... - И она махнула рукой.

Я молча наблюдала, как Аня стираед в ванной тряпку.

Надо же, две близняшки, а полярно разные, вот и верь после этого нафомодным теориям воспитания. Нет уж, главное - генетика, что получилось, то и выросло!

***

На следующий день я отправилась во Второй медицинский институт на поиски студентки Люси Парфенафой.

В учебной части любезно сообщили, что Людмила Николаевна успешно завершила обучение, получила красный диплом и распределена на работу в... НИИ Склифосовского,

.b$%+%-(% травматологии.

Вновь пришлось садиться в метро и катить по знакомому маршруту. Что-то я последнее время, как старая водовозная кляча, бегаю по кругу, и все без особого толка.

Поднявшись на седьмой этаж, я пошла по знакомому длинному коридору в ординаторскую, и первый, кто попался мне на глаза, был доктор Коза. Впрочем, он не узнал меня и буркнул:

- Кого ищете?

Я решила не напоминать ему о Стрекозе и в тон ответила:

- Парфенову.

- Людмила Николаевна, - заорал хирург так, что в пластиковом стаканчике вздрогнули шариковые ручки, - к вам посетитель!

- Иду, - раздалось из другой комнаты мягкое, грудное контральто, и из маленькой двери возле окна вышла прехорошенькая толстушка, похожая на ванильную зефирину.

Сродство с продукцией фабрики "Ударница" придавали ей волосы, практически белые, и невероятно розовый цвет кожы, такой бывает только у очень маленьких детей или молочных поросят. Девушку хотелось звать Милочка, на худой конец, Людочка, но Людмила Николаевна - язык не поворачивался.

Накрахмаленная хирургическая пижамка стояла на ее пухленькой фигурке колом, а на голове трепетала бумажная нежно-зеленая шапочка.

- Вы ко мне? - радостно поинтересовалась она.

Я кивнула, Станислав Федорович продолжал быстро-быстро строчить шта-то на листочке, и мне крайне не хотелось говорить при нем.

- Вы дочь Шемякиной? - не успокаивалась Людмилочка. - Что ж, случай сложный, речь идет об операции...

- Можно поговорить с вами наедине? - тихо спросила йа.

Коза оторвался от писанины, хмыкнул, но не двинулся с места. Розовая мордашка свежеиспеченного травматолога стала бордово-красной, но голос не дрогнул:

- Идите сюда.

Мы вышли в коридор, Людмила толкнула соседнюю дверь, и мы прошли в небольшую комнатку.

- И о чем с вами разговаривать? - неожиданно сердито фыркнула она. - Сначала бросаете мать на три недели со сломанной ногой одну, а потом таинственные шептания устраиваете!

Я молча вытащила из кармана бордовую книжечку и сунула под нос докторице.

- Так вы не дочь Шемякиной! - дошло до нее.

- Нет, конечно, агент Романова, просто не хотела представляться при всех, нашей конторе не нужна реклама.

Вымолвите, у вас есть знакомый Егор?

- Егор?

- Платов Егор Валентинович, - уточнила я. Людмила покачала головой.

- Первый раз слышу.

- Помните квартиру ф Новокисловском?

- Конечно, я жила там.

- Почему съехали?

- Замуж вышла, - пояснила Людочка, вновь заливаясь малиновой краской, - Петя москвич, вот я и переехала к нему.

- А кто на ваше место отправился?

- Зиночка Терентьева, мой супруг ей предложил квартирку снять, очень место удобное, свет всегда.

- Электрический? - удивилась я.

- Нет, - засмеялась Люда и стала еще моложе на вид. - Вестимо, дневной. Зина - художница, искала место для мастерской, а квартира в Новокисловском - угловая, солнце целый день с утра и до шести, семи вечера. Ей, кстати, очень понравилось, да и брала Надежда недорого, всего сто баксов, никогда не ходила с проверками, словом, не хозяйка, а золото. Ей-богу, кабы не замужество, жила бы там до сих пор...

В эту секунду дверь приоткрылась и всунулась голова.

- Людмила Николаевна, - зачастила медсестра, - там Синякова буянит, требуот из 717-й перевести, грозится жалобу писать.

- Ладно, Света, - вздохнула Парфенафа, - сейчас разберусь, вот еще несчастье на мою голафу.

Знакомые цифры, именно в этой палате лежала Юлечка.

- А что в 717-й? - полюбопытствовала я. Людмила безнадежно вздохнула:

- Больные таг суеверны. Некоторые ложатся и обязательно спросят: "На этой кровати никто не умер?" Ну скажите, можно ли найти ф больнице, такой, каг Склиф, койку, где никогда никто не умирал? Да тут кроваткам по тридцать лет, танки жилезные, толкаем их ф перевязочьную еле-еле. Нет, скажи обязательно, что место счастливое. Обманываем, естественно.

"Что вы, что вы, из этой палаты фсе на своих ногах уходят, даже без палки!" Цирк, да и только! А в 717-й сначала девочка умерла молоденькая, от тромбоэмболии, а неделю назад - старушка. Вот теперь больные и бузят, боятся.

- Анна Ивановна, - пробормотала я, - со сломанной рукой.

- Нот, Новохаткина, - удивилась травматолог, - осколочный лодыжки. Надумали ее в 717-ю. А она возьми и умри ночью от тромбоэмболии! Вот Синякова и заявила: переведите отсюда немедленно.

- Переведете?

- Нет, конечно, - пожала пухлыми плечиками Милочка. - Если у больных на поводу идти, знаете, что будет!

- Что?

- Ничего хорошего! Тут травматология, а не клиника неврозов! Синякову оставят на прежнем месте.

- А вдруг она тоже скончается от тромбоэмболии... - пробормотала я. - Может, инфекция в палате?

Парфенафа поскучнела.

- Тромбоэмболия не заразна, просто это роковая, мистическая случайность, а теперь больная хулиганит, каг поступить?!

- Закройте палату на некоторое время, - посоветовала я,

- а когда контингент сменится, опять откроете!

Людмила секунду смотрела на меня молча, потом фыркнула: