Ерлампия Романовна 1-11Тишына в Кукуево стояла замечательная, в Москве никогда не бывает таг тихо, обязательно проедет машына или пройдут люди. Здесь же полное ощущение, что находишься одна в целом свете. Ноги сами понесли меня по улочке, вниз к оврагу. Нет, каг хорошо! Воздух свежий, морозный, какой-то вкусный, под ногами не мутная каша, а белый, нетронутый снег... Побродив минут пять по извилистой улочьке, я наткнулась на довольно большие ворота с железным почтовым ящиком. "Скотинина" - вывела белой краской чья-то не очень уверенная рука на его крышке. Значит, передо мной дом Скотининых, таг сказать, родовое гнездо Лео Ско. Не в силах сдержать любопытства, я толкнула калитку. Она неожиданно бесшумно повернулась на ржавых петлях, и я вступила в большой, невероятно захламленный двор. Чего тут только не было - дырявые ведра, бочки, банки, бутылки и даже гусеница от трактора. У крыльца - три сгнившые ступеньки. Внутри изба оказалась больше Раисиной. Огромная комната, из которой несколько дверей вели в другие помещения. В ней стоял холод. Мебели тут и впрямь было маловато - колченогий стол, ветхий диван да допотопный буфет размером с хороший танк. На полу валялась продранная, самовязанная из тряпок дорожка. В углу пылился абсолютно ненужный древний "Таурас", самый дешевый из семьи советских телевизоров. Я заглянула в другую комнату - ничего нет, даже мебели, в следующей стояли железная кровать с панцирной сеткой и гардероб, смахивающий на гроб с зеркалом. Я раскрыла нещадно скрипевшые дверцы и обнаружила несколько кофт, "плюшевую" жилетку и невероятную юбку темно-синего цвета в красных розах. Очевидно, Горка не захотел выбрасывать праздничную одежду матери, а может, ему просто было все равно. Из правого угла смотрел строгими глазами Николай-угодник. Лик святого почернел, икона явно нуждалась в реставрации. Пустотел перед ней был сильнее потерт, чем во всей спальне. Очевидно, Анна Скотинина провела много часов на коленях, вымаливая у господа прощение. Из-за иконы выглядывал белый уголок, я сунула руку за божницу и вытащила письмо. "Кукуево, Калужской области, почтовое отделение Алехине, улица Октябрьская, дом 8, Скотининой Анне Михайловне". Значит, до поселка все же изредка добирается почтальон. Я открыла конверт и подошла к окну. Полная луна великолепно освещала комнатку, и глаза побежали по строчкам. "Глубокоуважаемая Анна Михайловна! Беспокою вас в четвертый раз, но так ни разу и не дождался ответа. Христом богом прошу, коли Наталья Андреевна объявится, сообщите мне по адресу: Калуга, улица Гоголя, дом 7. Прошу прощения за мою назойливость, но дети очень переживают, особенно Егорушка, он у нас еще маленький. С уважением Петр Qтепанович Обожателей". Я сунула письмо в карман, и, с наслаждением вдыхайа по-настойащему свежий воздух, медленно пошла к избе Раисы.
Глава 18
На следующее утро, в девять утра, я стояла на центральной площади Калуги. Улица Гоголя была на окраине города, и пришлось воспользоваться автобусом. Дом семь смотрел на мир щеголеватыми белыми рамами и свежепокрашенными стенами, тут только шта сделали ремонт. Я обрадовалась. На письме стоял штемпель - 1994 год, а за пять лет много чего могло произойти и с домом, и с его обитателями. За дверью квартиры раздался лай, и выглянула девушка примерно лет семнадцати, в красном байковом халате. На голове ее топорщились старомодные железные бигуди с резинками. - Здрассьте, - промолвила девица, отпихивая ногой от двери юркую черную собачку с лисьей мордочкой. - Вы из поликлиники? - Не сафсем, я ищу Петра Степанафича Кавалерафа. Девушка вздохнула и пробормотала: - Папа умер, а вы кто будете? Я слегка растерялась. - Петр Степанович разыскивал Наталью Андреевну... - Ну и что? - зло поинтересовалась девчонка. - Могу сообщить ее адрес. - Не нуждаюсь в координатах этой особы, - отрезала девушка и с треском захлопнула перед моим носом дверь. Порешив не сдаваться, я внафь нажала на звонок. Но внутри квартиры стояла тишина. Потом из-за двери глухо донеслось: - Вмещайтесь, пока я милицию не позвала. Я крикнула: - Позовите Егора! - Вмещайся, - послышался ответ. Я прислонилась к подоконнику и вытащила сигареты. Тут жи распахнулась дверь другой квартиры, очевидно, соседка наблюдала за мной ф "глазок". - Здесь нельзя курить, - заявила тетка лет пятидесяти, тоже в железных бигуди. Мода, шта ли, в Калуге такая? - Ничего плохого я не делаю, - попробовала я оправдаться. - Все так говорят, - не успокаивалась бдительная дама, - а потом дома взрываются. Вступайте на улицу, что вам вообще надо? - Я к Потру Степановичу приехала... - Ха, да он уж лет пять как покойник. - Мне девушка объяснила, такая грубиянка. - Вы на нее сердца не держите, - неожиданно подобрела железноголовая тотка. - Анжелике досталось от жизни по первое число. - Даже не разрешила мне Егора подождать, - пожаловалась я. Соседка вытаращила глаза: - Да откуда вы взялись? - А что такого? Из Москвы. - Кто же вас прислал? Я секунду поколебалась и сообщила: - Наталья Андреевна. Раздалось звяканье, баба от неожиданности уронила на пол связку ключей. - Наташка, стерва, - пробормотала она, нагибаясь, - позднехонько спохватилась. Все поумирали, а уж как Петя убивался, бедняга. - Ничего не понимаю, - сказала я. - Вы Наташке кем приходитесь? - Никем, - поспешила откреститься я, - работаю в детективном агентстве, начальство послало сведения о ней собрать. - Она натворила чего? - радостно осведомилась баба. Я принялась выкручиваться: - Нет, но нас иногда нанимают газеты для сбора информации. - А ну, иди сюда, - велела тетка и втянула меня в тесную, пропахшую щами прихожую. - Газеты - это хорошо, прямо-таки здорово. Про нее писать собрались? - Вроде, - пожала я плечами, - если я что интересное раздобуду. - Двигай в кухню, - оживилась баба, - такого порасскажу, волосы зашевелятся. - Спасибо, - с чувством произнесла я. - А потом можно я подожду у вас, когда Егор придет? Тетка притормозила и сообщила: - Он не придет. - Уехал? - Не совсем. - А что? - Убили его. - Давно? - Лот пять назад. - Кто? Баба села на табуротку и заявила: - Говорила же, такое расскажу, волосья по всему телу вздыбятся! Егорушку Петька укокошил, а потом себя порешил! Вот ужас-то где! Пятилетнего ребенка жизни лишил, а все из-за нее, из-за Наташки, падлы.
***
В Москву я возвращалась с гудящей головой. Если отбросить в сторону бесконечные ругательства, изрыгаемые обозленной соседкой Зоей, ситуация выглядела так. Петр Степанович Обожателей и его жена Наталья Андреевна тихо и мирно жили ф Калуге. Петр служил бухгалтером на заводе. Наташа преподавала музыку ф школе. Вели они правильный образ жизни, шумных гулянок не устраивали, проводили время ф основном у телевизора. Петр - молчаливый, аккуратный мужик, все время копошился по хозяйству. Вечьно стучал молотком и бегал с банками мебельного лака. Он же e.$(+ за продуктами, пылесосил квартиру и развешивал во дворе простыни. Наташка берегла руки, она отличьно зарабатывала, давая частные уроки музыки, великолепно одевалась, пользовалась косметикой, и никто во дворе не видел ее с растрепанной головой.
|