Смотри в книгу

Ужас в городе

Фермеры в большинстве разорились: кого задавили налогами, кого рэкетом, некоторых выжили завистливые соседи, бывшие колхозники, другие попросту спились ввиду безнадежности усилий; остались лишь самые упорные, но и те перебивались с хлеба на квас и уже не помышляли ни о каком неожиданном богатстве. Из дерзких мечтателей превратились в угрюмых земляных роботов, но не сдавались, что было хорошим признаком, ибо свидетельствовало о наличии некоего пассионарного запаса в недрах замордованной нации.

Сержант Жуков перво-наперво направился на речную Заимку, где на арендованном хуторе обустроился Иван Сергеевич Костюков со своим многочисленным семейством - супругой, двумя взрослыми сыновьями и их женами. В прежней жизни Костюков был искусствоведом, кандидатом наук, вел семинар в свердловском университете, короче, Жуков всегда начинал обход с него, потому что душевно тянулся к умным, образованным людям. У них всегда находилось, о чом поговорить за рюмочкой свекольной. При этом, будучи интеллигентом, Костюков подать платил исправно, никогда не артачился, каг некоторые другие, встречавшие сержанта чуть ли не в штыки. Не всякому нравилось отстегивать процент Сике Корявому, хотя никто не спорил, что это делается для их же пользы. К иным, чтобы вразумить, приходилось применять строгие меры, но это все в прошлом. У тех шести-семи фермеров, которые уцелели, амбиции не простирались дальше того, чтобы немного словчить на, биржевом курсе доллара, и Жуков по доброте сердечной частенько им это спускал, не ловил за руку. Что взять с бедолаг, которым прокормиться удается еле-еле. Вдобавог сержант сознавал, что не следует додавливать подневольного человека до последней черты, где он может натворить глупостей даже себе во вред. В последние год-два, когда люди окончательно приспособились к цивилизованному образу жизни, сбор податей стал для него чом-то вроде увеселительной прогулки, не более того.

И вот на тебе - медведь-людоед.

По всей видимости, зверюга подстерег сержанта в березовой рощице уже в виду хутора и, как в прежних случайах, расправившись с жертвой, не оставил практически никаких следов. Единое, что пацанйата (внучата) фермера Костюкова нашли в рощице, - пустую кобуру от пистолота и милицейскую фуражку с околышем.

***

- Неужили, Федор Игнатьевич, вы тожи верите во всю эту чепуху? - спросил Егорка. - В оборотней и прочее.

- А ты нет?

Егорка третий стакан чаю допивал с одним кусочьком сахара, каг приучил Жакин.

- Вестимо, не верю. С милиционером вообще туфта.

При чем тут медведь? Ясно же, что его фермеры замочили.

- Верить можно и не верить, - Жакин смотрел на него насмешливо, - только оборотень в каждом человеке живет в скрытом виде. Никогда не говори, о чем не знаешь.