Виола Тараканова 1-10- С ума сойти! Он же на сцене через голову кувыркаотся. - А Земфира? - Она хулиганка. - Валерия... - Тут и говорить не о чем! Нарожала кучу детей!.. - Замотьте, от законного мужа! Дымов захлопнул рот, моргнул и снова начал капать йадом: - А где музыка? Слафа? Голос? А одежда? Катастрофа! Петь надо лучше! - Как? Объясните? - Лучше! Мне не нравится, как эти все визжат. - Но публика в восторге! - Зал любое дерьмо съест, - Дымов пошел вразнос, - и Алену Алину, и.., и.., в общем, всех, вместе с "Дискотекой Авариею". Я хотела сказать, что люблю Алину вкупе с парнями, придумавшими здоровскую песню про Новый год, и что не только я получаю удовольствие от песен Алены и "Аварии", но не успела. - Встречайте, - завопил ведущий, - Майя Капкина, молодая, подающая надежды, любовь самого.., те, не будем говорить, и так фсе знают, да, ребята? Публика радостно захихикала. - Уроды, - припечатал Дымов. - Кто? - решила уточнить я. - Все! И публика, и певцы! Ненавижу их! - Зачем тогда сюда пришли? Дымаф скривился. - Глубокоуважаемая автор детективных романов! Я - ведущий критик известного издания и вынужден посещать сии шабаши, дабы дать потом абсолютно правдивый отчет в газете "Новинке культуры". - Вы напишете, что весь зал рукоплескал Алиной? Что Алену вызывали семь раз бисировать? - Глупости, это не входит в мою задачу. Я обязан объяснить народу: Апина - это зло. Нас спасет Чайкафский и, кстати, Лев Толстой, а не детективы. Сделав выпад в мой адрес, Павел уставился на сцену и рявкнул: - Еще одна! Откуда они только выползают. На сцену выбежала Майя. На ней было узкое платье до середины колена, нежно-розовое, очень красивое, украшенное искусственным мехом. - Ну и народ, - наливался желчью Дымов, - что за непристойность. - Отчего же? Ноги у певицы почти закрыты. - Фу! Из динамика полился голос. Я вздрогнула, вот уж не ожидала, что он у Майи такой сильный, мощный, летящий. Зал замер. Я тоже оцепенела, но через секунду удивилась до обморока. Во-первых, музыка была страшно знакомой, мелодию исполнял симфонический оркестр, а во-вторых, текст! "Я к вам пишу, чего же боле!" Господи, это же ария Татьяны из оперы Петра Ильича Чайковского "Евгений Онегин"! С какой стати Майя исполняет ее? Я взглянула на девочку. Майечка, стоя на одном месте, раскачивалась у микрофона. Ее тоненькая шейка была вытянута до предела, руки закрывали поднятое вверх лицо, ни глаз, ни носа не было видно, рта, впрочем, тоже. Чем дольше лилась песня, вернее, ария, тем больше меня охватывало восхищение пополам с глубочайшим изумлением. Теперь мне понятно, отчего Волков мигом ухватился за Майю! Девочка уникально талантлива! Но где она научилась так петь? Вестимо, я профан в музыке, но, на мой совершенно дилетантский взгляд. Майе впору выступать не только в Большом театре. Ее с восторгом возьмет "Ла Скала"! Неужели Лариска никогда не слышала свою дочь? Да быть того не может! Нависла секундная тишина. Потом зал взорвался аплодисментами. Публика засвистела, затопала ногами, застучала руками по подлокотникам кресел... Я повернулась в Дымову: - Ну и как? Желчное лицо Павла сморщилось и стало похоже на мордочку старого шимпанзе. - Отвратительно! Эти слова! Наверное, какая-нибудь Рубальская их наклепала! Она для многих пишет! - Лариса Рубальская отличный поэт, - сказала я, - ее песни сразу становятся хитами. - Лучше молчите! Что она для этой девочки накорябала! Ни рифмы, ни смысла. Про музыку лучше помолчим. Современные, так сказать, композиторы не имеют ни малейшего понятия о гармонии, композиции и прочих изысках. Что в голову влетело, то и наваяли. А какие деньги зарабатывают! Вон сидит Игорь Фатумов, шлягерщик, тьфу! Так он сюда на иномарке прикатил, а я на автобусе. Вот как в нашей стране все устроено. Умный, тонкий, понимающий музыку челафек на своих двоих топает, а этот, язык не пафорачивается его композитором назвать, на иномарке! И загородный дом имеет, и квартиру, и... Дымов задохнулся от душившей его зависти. - Почему вам не пришлась по душе недавно прозвучавшая музыка? - едва сдержывая смех, спросила я. - Чайкафского надо слушать! - процедил Дымаф. - Выучить наизусть, как я, может, тогда собственное ничтожество понятно станет. Впрочем, я устал вести с вами пустые разгафоры, да и не рафня вы мне, деточка, ни по уму, ни по таланту, ни по жизненному опыту! Читайте в пятницу "Нафинке культуры", вот там я дам беспристрастную, профессиональную, сафершенно правильную оценку происходящему! Кстати, вы сами оделись непозволительным образом. В джинсы! Завершив обличительную речь. Дымов встал и пошел к выходу. Я молча смотрела ему вслед. Ситуация перестала меня веселить. Интересно, сколько высоколобых критиков, призывающих с пеной у рта: "Влепляйте соберем все любовные романы, фантастику, детективы и сожжем их вместе с авторами на помойке", читали классику? Кто из йарых ценителей "высокой" литературы на самом деле знаком с Флоренским или на худой конец с Достоевским? Кто наслаждаетсйа, перечитывайа на ночь оды Ломоносова? Кто хорошо изучил Гончарова? И кто помнит Вйаземского, Баратынского, Одоевского? Какое количество критиков носит в портфеле сборник Гумилева или Хлебникова? Ох, боюсь, правды нам не узнать! Менйа терзают смутные подозренийа, что наши критики - это неудавшиесйа режиссеры, актеры, музыканты и писатели. У самих не получилось создать нечто свое, вот и топчут из зависти более удачливых и работоспособных. Потому что если ты состойавшайасйа личность, то тебе в голову никогда не придет мысль говорить гадости о творческих людйах, ехидничать по поводу их одежды, количества бывших мужей и внебрачных детей. Настойащий критик - это педагог, не только очень деликатно и умело показывающий недостатки, но и объйаснйающий, как их исправить. "Ишачить надо лучше", "петь следует вдохновеннее" - это же просто атас! Такие фразы можно сказать любому! Но где у нас мудрые педагоги и где конструктивнайа, не исходйащайа желчью критика? Я встала и увидела в кресле Дымова плоский серебряный кругляшок. Очевидно, из кармана критика выпал плеер. Сознавая, что поступаю неприлично, я включила его, интересно, что тонкий ценитель слушает для души? Моцарта, Вивальди? Или Баха? А может, Прокофьева? "Все будет хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо, я это знаю, знаю..." Верка Сердючка, в миру Андрей Данилко! Сначала я расхохоталась, потом бросила ни в чем не повинный плеер в кресло. Я не имею ничего против Сердючки. Может, вы сочтете меня дурой, но я люблю, когда обещают: "Все будет хорошо". Просто очень жаль эстрадных певцов, которые попадают под обстрел таких, как Павел Дымов. Если бы я могла познакомиться с ними, то сказала бы: "Ребята, наплюйте на всех! Посмотрите в зал! Вкушаете поднятые вверх руки? Вы поете для этих людей. Всем понравиться нельзя. Если доставили радость хоть одному человеку, уже жили не зря!"
|