Смотри в книгу

Виола Тараканова 1-10

Однако это заявление вместо того, чтобы снять напряженность, только ухудшило дело.

- ФСБ, - пробормотал парень. - Интерпол, о нет! Ей-богу, это не я, это они сами придумали, да мне крошки перепадали, объедки, все Машка и Катька огребали, даже Ленке меньше доставалось. Ну да известное дело, кто работает, тому шыш, а кто...

- Илюшенька, - фкрадчиво сказала я, - пойдем на кухню, у тебя кофе есть?

Владелец кивнул головой, сейчас он выглядел растерянным, напуганным мальчиком, оставшимся в большом универмаге без мамы. Кожица его потеряла смуглость, и стали видны мелкие веснушки, покрывающие веером нос и щеки, волосы растрепались, а глаза смотрели на меня с нескрываемым ужасом.

Я села на грязную табуретку и молча понаблюдала, как хозяин мечется по кухне, разыскивая чистые чашки и ложки, потом спросила:

- Сколько тебе лет, Илюшенька?

- Двадцать один, - ответил парень.

- Да уж, - вздохнула я, - в сорок годков трудно начинать жизнь сначала, в особенности если ее большая часть прошла на зоне...

Илья выронил чашку, та упала у моих ног и не разбилась.

- Везет тебе, однако, - улыбнулась я и подняла ее. - Хорошенькая кружечка, симпатичьная...

- Меня посадят? - проблеял хозяин. - Да? Точно?

- Лучше расскажи мне все, - сладко пела я, - все, все...

- Так вы же в курсе, - ответил Илья.

- Но мне от тебя все равно надо правду узнать, - возразила я, - тогда смогу помочь. Скажу генералу, вот Илюша, хороший мальчик, помог нам, не надо его сильно наказывать. Ну зачем пожизненное требовать? Ребенок ведь совсем, двадцать один год! Что он видел, мальчишка, а мы его навсегда на шконки посадим.

- К-к-куда? - спросил парень. - На что? - - На шконки,

- мило улыбнулась я, - уж извини, случайно вырвалось, нары так у уголовников называют, кроватка, на которой на зоне спят, такая железная, двухэтажная, в синюю или зеленую краску выкрашенная, тебе мрачновата покажется после Гогена, тускло немного, их в бараке штук сто бывает... Правда, тебе пожизненное светит, а там больше двух вместе в норе не селят.

- Где?

- В норе, то есть в камере, да ты не тушуйся, живо феню выучишь, времени хватит...

- Как пожизненное? - лепетал вконец одураченный мальчишка. - За что?