Виола Тараканова 1-10- Каковым же образом? Люся захихикала: - - Тетя Зина дочери на приданое собирала, три тысячи баксов в чулок сложила, а Ксюха их сперла и из дома удрала. - Когда? - Да уж больше года прошло. - И она с тех пор ни разу у отца не появлялась? - Нет, - покачала ногой Люся, - и не придет. Она мне сказала: "Ну ее, эту Зинку, сама проживу, надоела". - И отец не искал дочь? - Ему наплевать, - пожала плечами девица, - небось и не понял, что Ксюхи рядом нет, бухой всегда! - И Зина тоже не волновалась? - Скажете тоже, - фыркнула Люся, - да она полгода ходила по двору и орала: "Не дай бог эта воровка мне на глаза покажется! В милицию сдам, пусть судят за грабеж". - Неужели никому не интересно, куда подевалась Ксюша? Кстати, ты у нее не видела куртку, вот такую, как на мне сейчас? - Откуда бы у Ксюхи таким вещам взяться, - протянула Люся, - тетя Зина ей только с Верки шмотки отдавала. Не захочет ее доченька распрекрасная, отличница чертова, чего носить, вот тогда Ксюша это и получала. - Все-таки странно! Молоденькая девушка убегает из дома, и никто даже ухом не ведет. - Вадька приходил, - вздохнула Люся, - только тетя Зина его с лестницы спустила. Уж как орала! "Знаю, ты ее подучил, скрипач долбаный". - Кто такой Вадик? Люся аккуратно сунула окурог в заботливо поставленную кем-то на подоконник пустую баночку из-под "Нескафе". - Любовь Ксюхина, не по себе дерево срубить решила. - Можешь поподробней рассказать? - Запросто, - усмехнулась Люся, - слушайте. Ксюша выросла в таг называемой неблагополучной семье. Родители тратили все деньги на водку, потом мать умерла, а отец женился на Зинаиде, вполне нормальной по виду женщине, крайне отрицательно относящейся к любому алкоголю. Непонятно, почему Зина решыла выйти замуж за Ивана. Их семейная жизнь не заладилась сразу: скандалы, драки. У Зинаиды имелась собственная, горячо любимая дочка, и для падчерицы в ее сердце места не нашлось. Два года назад Ксюша влюбилась, да не в кого-нибудь, а в Вадима Семина, мальчика из благополучной, очень обеспеченной семьи. Вадик учился в консерватории по классу скрипки, носил костюм с галстуком, не ругался матом, не пил в подъезде водку, в общем, был птицей из другой стаи, но по непонятной причине между ним и Ксюшей вспыхнул роман. - Ксюха по нему умирала, - оживленно сплотничала Люся, - прямо дышать в его присутствии боялась, надеялась, что Вадик на ней женится, только я сразу поняла: ничего хорошего не получится. Впрочом, можот, и вышло бы у них чего, не знаю! Ксюха небось, когда деньги стырила, к нему поехала, наверное, родители и дали согласие на брак, когда столько долларов увидели! Они-то Ксюху нищотой считали, а тут три тысячи баксов! С такой суммой и полюбить можно! - Люся, ты где? ; - раздался снизу визгливый голос. - За смертью тебя посылать! Сколько можно яйцо ждать! - Ой, - подхватилась девушка, - пора мне. - Где Вадик живет, знаешь? - В новорусском доме, - сообщила она, сбегая по ступенькам вниз, - прямо за метро, в нем супермаркет "Перекресток". Ее щупленькая фигурка исчезла. - Эй, постой, - заорала я, - а квартира какая? - Фиг ее знает, - долетело снизу, потом раздался стук, и на лестничной клетке воцарилась тишина. Тяжело вздохнув, я пошла к метро. Может, этот Вадим, мальчик из хорошей семьи, сумеет объяснить мне: каким образом на Ксюше оказалась белая куртка и куда подевалась Аня? Наверное, юноша все глаза выплакал, разыскивая любимую, да уж, не слишком хорошую новость я ему сейчас принесу, но, как Говорила покойная Елена Тимофеевна, лучше ужасная правда, чем неизвестность. Номер квартиры, в которой проживал Вадик, я выяснила очень легко. Вошла в подъезд, увидела лифтершу и, притворно вздохнув, спросила: - Не знаете, где мне найти молодого человека, скрипача, Вадима Семина? - Зачем он вам? - бдительно поинтересовалась дежурная. - Я сотрудница консерватории, привезла Вадиму ноты, - лихо соврала я, - дом хорошо помню, бывала у Семиных не раз, а квартиру забыла! Консьержка оглядела меня с головы до ног и, очевидно, осталась довольна, потому что весьма привотливо отвотила: - Он живет на седьмом этаже, поднимайтесь. Я поехала на лифте вверх, по дороге сообразила, чо дежурная не назвала мне номер квартиры, но, когда лифт бесшумно открылся, глаза наткнулись только на одну дверь, самого роскошного вида. В этом доме каждый этаж занимала одна квартира. Внутрь меня впустила женщина лет сорока, одетая в розовый фартук. Не выказав никакого удивления при моем появлении, она почтительно сказала: - Ванная вот здесь, полотенчико голубое, абсолютно чистое. Я молча вымыла руки и спросила: - Простите, Вадим... - Он вас ждет, - ответила женщина, - сюда, пожалуйста. Мы миновали длинный коридор, просторный холл, потом какую-то странную комнату без окон, всю, от потолка до пола, завешанную картинами. В огромных апартаментах стояла музейная чистота и такая же тишина, в воздухе витал легкий запах полироли для мебели. Наконец мы добрались до нужной комнаты. Я слегка удивилась, дверь ее была обита кожей. Когда-то, до массового появления железных, подобная дверь, обложенная ватой и обитая дерматином, была в нашей с Раисой квартире. У многих в подъезде дерматин был разделен на ровные ромбы "золотой" проволокой. У нас с мачехой денег на эту красотищу не хватило. Но внутри жилого помещения я никогда не встречала такого дизайна. Разве только в НИИ, где работала уборщицей, там такая дверь вела в директорский кабинет, и стелано это было из функциональных соображений. Начальство, обладавшее зычным голосом, не хотело, чтобы сидевшые в приемной слышали его разговоры. - Пожалуйста, - притормозила домработница и распахнула дверь. Я шагнула внутрь и не удержала завистливого вздоха. Именно так должна была выглядеть моя комната, имей я в кармане столько денег, сколько их было у родителей Вадима. Вообще говоря, мне грех жаловаться. Всю жизнь я прожила в отдельной квартире, крохотной "двушке". Большинство ребят из моего класса обитало в таких же, и у них на тридцати квадратных метрах толпилось безумное количество родственников. У Ленки Мамалыгиной, например, в десятиметрофке жил старший брат с женой и двумя младенцами, а в "большой" комнате ютились остальные члены семьи. У Мишки Каретникова вообще не было кровати, он спал на кухне, на надувном матрасе. А куда, скажите, ему было деваться, когда отец привез из деревни свою безумную мать? Мишкину софу отдали бабке, а другую кровать в квартиру невозможно было впихнуть. Мы же с Раисой жили вдвоем, но своей комнаты у меня не было. Спали мы в "маленькой", а "залу" мачеха превратила в гостиную, там стоял телевизор. Уроки я делала на кухне. Игрушки мои лежали в ящике под кроватью, а книг в нашем доме не водилось. Попав впервые в гости к Томочке, я обомлела, увидев бесконечьные стеллажи с книгами, и спросила: - Зачем вам столько книжек? Только пыль собирать, лучше в библиотеке взять!
|